Марина Цветаева. По канату поэзии
Шрифт:
Вернуться
210
Таким образом Амур (Эрос), муза Цветаевой, превращается в Азраила, ангела смерти в исламе и иудаизме, который, так же, как и Амур, пользуется в своем ремесле луком и стрелами (см. коммент. Майкла Найдана в: Tsvetaeva M. After Russia / Trans. and ed. M. Naydan. Ann Arbor, Mich.: Ardis, 1998. P. 238, note 57). Цветаева с ее острым поэтическим слухом не могла не заметить фонетического сходства этих мифологических имен, «Эрос» и «Азраил». Ср. два стихотворения Цветаевой об Азраиле: «Азраил» (2: 168) и «Оперением зим…» (2: 168–169); в последнем она именует героя «последним любовником».
Вернуться
211
Напомню, что в эссе «Поэты с историей и поэты без истории» (5: 397–428) Цветаева ассоциировала лирику
Вернуться
212
К. М. Азадовский в своих заметках и комментариях как в немецком (Briefwechsel), так и в русском (Письма 1926 года) изданиях, сопровождает переписку Рильке и Цветаевой сообщением множества фактических и контекстуальных сведений. Как правило, исследователи творчества Рильке игнорируют его переписку с Цветаевой, счастливое исключение – комментарий Уолтера Арндта: «Отношение Райнера с Мариной было в его жизни абсолютно уникальным, здесь два равновеликих сознания столкнулись, узнали и наэлектризовали друг друга» (The Best of Rilke / Trans. W. Arndt. Hanover, N.H.: University Press of New England, 1989. P. 147). Это молчание рильковедов, возможно, повлияло на исследователей творчества Цветаевой, считающих, что страсть в этой уникальной переписке была в основном односторонней. Впрочем, этой одной стороне было уделено достаточно внимания, см., прежде всего книгу Хейсти «Tsvetaeva’s Orphic Journeys» (главы 6 и 7) и публикации Анны Тавис: «Beyond Rilke: Marina Tsvetaeva» в кн. «Rilke’s Russia» (глава 9), «Russia in Rilke: Rainer Maria Rilke’s Correspondence with Marina Tsvetaeva», и «Marina Tsvetaeva Through Rainer Maria Rilke’s Eyes» в сб.: Марина Цветаева: 1892–1992 / Под ред. С. Ельницкой и Е. Эткинда. Northfield, Vermont: The Russian School of Norwich University, 1992. P. 219–229. Слова Тавис о том, что Цветаева по отношению к Рильке «все больше потакала своим желаниям» и все настойчивее «требовала» от него, говоря словами Валерия Брюсова, «жуткой интимности» (Russia in Rilke. P. 503), как и ощущение Хейсти, что Цветаева «напориста» (P. 162) и своими «претензиями и требованиями» «осаждает» Рильке (P. 161), несут на себе печать, к сожалению, общепринятой манеры характеризовать переписку Цветаевой и Рильке. Мне ближе мнение Патрисии Поллок Бродской, высказанное в статье «On Daring to Be a Poet», о том, что «в своих письмах Цветаева относится к Рильке с очаровательной смесью поклонения и дерзости» (P. 263). Бродская, прекрасно знающая поэзию как Рильке, так и Цветаевой, формулирует здравое и взвешенное представление об обоих корреспондентах: «Рильке нашел в Цветаевой неожиданную и требовательную позднюю дружбу; она обрела в нем творческую ровню и друга, письма которого помогли ей переносить невзгоды» (P. 262).
Вернуться
213
Briefwechsel: 124; Письма 1926 года: 99.
Вернуться
214
См., например, примечания составителей в: Boris Pasternak, Marina Tsvetaeva, and Rainer Maria Rilke: Letters Summer 1926 / Eds. Y. B. Pasternak, Y. V. Pasternak, and K. M. Azadovsky. New York: Harcourt Brace Jovanovich, 1985. P. 127.
Вернуться
215
Briefwechsel: 108; Письма 1926: 87.
Вернуться
216
Briefwechsel: 105; Письма 1926: 85.
Вернуться
217
Есть и другие причины, почему переписка Цветаевой и Пастернака прекратилась осенью 1926-го; они связаны с возрастающими эстетически-политическими разногласиями между двумя поэтами. См.: Ciepiela C. The Same Solitude: Boris Pasternak and Marina Tsvetaeva. Ithaca: Cornell University Press, 2006. P. 173–177.
Вернуться
218
Цветаева пишет: «Я бы не могла с тобой жить не из-за непонимания, а из-за понимания. Страдать от чужой правоты, которая одновременно и своя <…> – этого унижения я бы не вынесла» (6: 262).
Вернуться
219
См.: Цветаева М. Неизданные сводные тетради. М.: Эллис Лак, 1997. С. 543; Марина Цветаева, Борис Пастернак: Души начинают видеть. Письма 1922–1936 года / Ред. Е. Б. Коркиной и И. Д. Шевеленко. М.: Вагриус, 2008. С. 259–260.
Вернуться
220
Briefwechsel: 235; Письма 1926: 194.
Вернуться
221
Цветаева
Вернуться
222
Briefwechsel: 237; Письма 1926 года: 196.
Вернуться
223
Марина Цветаева, Борис Пастернак: Души начинают видеть. C. 266.
Вернуться
224
Напомню, что в этом же ключе Цветаева писала о своей «пропущенной» встрече с Блоком: «…я в жизни – волей стиха – пропустила большую встречу с Блоком (встретились бы – не умер)» (6: 236). Хотя многие вычитывают в этом замечании лишь безудержный эгоцентризм и искаженное восприятие реальности, я уверена, что эти слова, как и все, написанное Цветаевой, необходимо воспринимать через призму поэтического воображения. В этом кратком утверждении имеется своя (хотя и очень своеобразная) философская логика: смерть Блока и невстреча с ним Цветаевой связаны не как следствие и причина, а равной роковой предопределенностью обоих событий. Замена любой части мозаики реальности отменила бы роковую неизбежность и, теоретически, могла бы изменить всю картину.
Вернуться
225
Цветаева с самого начала переписки приветствует Рильке как воплощение своей музы-всадника, обновленное и исправленное: «Нет, Райнер, я не коллекционер, и человека Рильке, который еще больше поэта <…>, – ибо он несет поэта (рыцарь и конь: ВСАДНИК!), я люблю неотделимо от поэта» (Briefwechsel: 119; Письма 1926 года: 96).
Вернуться
226
Briefwechsel: 157; Письма 1926 года: 126.
Вернуться
227
Пушкин размышляет о воздействии этого ощущения мимолетности существования на поэтическое вдохновение в стихотворении «Осень (Отрывок)»; возможно, не случайно Цветаева в своем следующем письме (от 14 июня), по-видимому, парафразирует одноименное стихотворение Рильке («Herbst»), см.: Письма 1926 года: 246, примеч. 9.
Вернуться
228
Briefwechsel: 175; Письма 1926 года: 140.
Вернуться
229
Briefwechsel: 174; Письма 1926 года: 140. Щедрость Рильке с опозданием искупает долги неполученных Цветаевой ответов от Блока и Ахматовой. Как объясняет Цветаева: «Райнер, всю жизнь я раздаривала себя в стихах – всем. В том числе и поэтам. Но я всегда давала слишком много, и я заглушала возможный ответ, отпугивала его. Весь отзвук был уже предвосхищен мной» (Briefwechsel: 175; Письма 1926 года: 140).
Вернуться
230
Briefwechsel: 174; Письма 1926 года: 140.
Вернуться
231
Briefwechsel: 208; Письма 1926 года: 165.
Вернуться
232
Briefwechsel: 231–232; Письма 1926 года: 191.
Вернуться
233
Briefwechsel: 114; Письма 1926 года: 92. Этот пассаж созвучен неприязни самого Рильке ко всякой организованной религии и к признанным авторитетам, а также его вере в связь божественного с творческим (см.: Brodsky P. P. Rainer Maria Rilke. P. 29).
Вернуться
234
Briefwechsel: 121; Письма 1926 года: 97.
Вернуться
235
Briefwechsel: 232; Письма 1926 года: 192.
Вернуться
236
Любопытно, что латинское mundus, «мир», фонетически сходно с немецким Mund, «рот» – сознателен ли этот межъязыковой каламбур у Цветаевой?
Вернуться
237
Здесь Цветаева явно ошибочно понимает смысл слова Untiefe, которое на самом деле означает «отмель», «мель» (см. примеч. в: Boris Pasternak, Marina Tsvetaeva, and Rainer Maria Rilke: Letters Summer 1926. P. 196).