Марина из Алого Рога
Шрифт:
И сладкою волной льется въ уши Марины чудный гулъ подводнаго колокола… Ослпительными огнями горитъ глубина… Все настойчиве, все неотразимй зоветъ ее волшебный голосъ… "Забвеніе, забвеніе!…" шепчетъ она, и ноги ея скользятъ уже съ берега въ воду… вздрогнула она вся отъ холоднаго прикосновенія влаги… Забвеніе! молвитъ она еще разъ.
Рука ея отдляется отъ сучка, за который держалась она до сихъ поръ… Покачнулась Марина… и
— Марина… Марина Осиповна! донеслось вдругъ до нея, точно съ неба.
Боже мой, это тотъ же опятъ… Это его, это его голосъ!…
Она вскрикнула отъ счастія, отъ ужаса… Отчаяннымъ движеніемъ откидывается она назадъ, ловитъ руками спасительный сучекъ…
— Барышня!… слышитъ она подл себя пронзительный крикъ… Кто-то схватилъ ее за плечи, и тащитъ къ себ, стискивая въ перепуг тло ея до острой боли…
Это Петрусь. Онъ самъ еле дышетъ отъ волненія…. Помертвлая, сидитъ она на берегу, не чувствуя подъ собою ногъ, не смя повернуться.
— Господа… за вами… пріхали, перерывающимся языкомъ говоритъ мальчикъ Марин…
Они, да!.. Первый, весь изорванный и расцарапанный, десять разъ на скользкомъ скат чуть не свернувшій себ шеи, добгаетъ до нея Пужбольскій. Въ одной рук y него толстый пледъ, въ другой дорожная фляжка еъ виномъ.
— Выпейте… сейчасъ, сейчасъ пейте! суетъ онъ ее въ руку двушки, окутывая въ то же время пледомъ плечи ея, станъ… Руки дрожатъ y него какъ въ сильнйшемъ озноб.-Je m'en doutais! какъ бы противъ воли вылетаетъ y него изъ устъ, — слава Богу, поспли во-время!…
— Нтъ, нтъ, клянусь вамъ, воскликнула, понявъ, Марина, — я не хотла, не думала!.. Я смирилась… смирюсь… до конца! говоритъ она блдному какъ смерть Завалевскому, опускающемуся въ изнеможеніи рядомъ съ ней на траву.
Онъ взялъ ея руку и закрылъ себ ею глаза.
— Это сонъ опять, говоритъ она себ, - блаженный, небесный сонъ!
И сквозь этотъ сонъ слышитъ она: онъ называеть ее по имени.
— Марина, шепчетъ онъ, — хотите ли вы быть моею… моею дочерью?…
— Да говори же наконецъ, говори прямо! гнвно прервалъ его Пужбольскій. — Вдь онъ чуть съ ума не сошелъ, захлебываясь объяснялъ Марин князь, — когда узналъ что было съ вами.- Monsieur Самойлегко… Іосифъ Козьмичъ… Вы можете себ представить что было со мною… входитъ онъ ко мн,- я уже былъ въ постели, — и говоритъ: y меня нтъ дочери!… Вы одинъ можете спасти несчастную….
Ho онъ все сомнвается, боится…. Онъ трусъ, да, трусъ!.. Онъ себ не вритъ…. Скажите же ему une bonne fois, что вы не промняете его на весь легіонъ современныхъ молодцовъ, что любить вы можете его, только его!…
Марина ухватидась за его руку, приподнялась:
— Зачмь, зачмъ вы говорите объ этомъ! прошептала она съ упрекомъ.
— Какъ зачмъ? воскликнулъ Пушбольскій:- или вы до сихъ поръ не поняли? Уэь это не я, Марина Осиповна, задрожавшимъ несколько голосомъ молвилъ князь, — не я…. это онъ, Завалевскій, проситъ васъ быть его женой!
— Женою! проговорила она какъ въ бреду.
— Слово сказано, заговорилъ въ свою очередь графъ, взглянувъ на нее мгновенно запламенвшими глазамт, — и мы живемъ въ такое странное время, что я начинаю даже врить, что это съ моей стороны не безумство.
— Не безумство, нтъ, je proteste! вскипятился Пужбольскій, — старые, вчные идеалы, и молодая сила, — это такой союзъ…
Онъ не договорилъ…
Марина растерянно взглянула на него, на солнце, лучезарно выплывшее въ эту минуту изъ-за лса, оснила себя большимъ крестнымъ знаменіемъ и упала безъ чувствъ на руки Завалевскаго.
КОНЕЦЪ.
1873