Маршалы Наполеона
Шрифт:
С чисто военной точки зрения, Бернадот действует безупречно. В том, что 20 октября австрийский командующий генерал Мак сдается со своей армией в плен Наполеону под Ульмом, немалая заслуга принадлежит маршалу Бернадоту. «Какое волнение! Весь город в тревоге, жители в слезах и в отчаянии, — записал в своем дневнике русский офицер, находившийся в Браунау. — Сегодня генерал Мак, отпущенный из плена на честное слово, прибыл в Браунау и объявил главнокомандующему (генералу М. И. Кутузову. — А. Е.), что вся австрийская армия, стоявшая при Ульме, разбита и забрана в плен, остатки сей несчастной армии, потеряв знамена и честь, некоторые даже без ружей и без амуниции, бегут чрез Браунау и рассеиваются по Австрии. Солдаты наши в недоумении, им велят отступать, но что делать? Счастливый неприятель со ста двадцатью тысячами победоносного войска шагает к Браунау, а нас только двадцать тысяч, Россия и помощь далеко от нас, должно отступить…»{61}.
Наполеон решает повторить в отношении русской армии тот маневр, который принес ему победу над австрийцами под Ульмом: зайдя во фланг, перерезать коммуникации Кутузова, окружить его войска, принудить русских сложить оружие. Одна из важнейших составляющих
Наполеон на бивуаке при Аустерлице
В канун первой годовщины коронации Наполеона Великая армия и союзные русско-австрийские войска готовятся к генеральному сражению, которое решит участь кампании. Перед самым началом битвы при Аустерлице (2 декабря 1805), вспоминал впоследствии адъютант Наполеона Филипп де Сепор, тон, которым император отдал приказания Бернадоту, был на редкость высокомерным и ледяным. Вместе с корпусами Ланна и Удино баварцы Бернадота сражаются на левом фланге французской армии. Наступает кульминация Аустерлицкого сражения. Отборная тысяча кавалергардов российской императорской гвардии, атаковав Праценские высоты, заставляет попятиться корпус Сульта. «С отличною неустрашимостью действовали полки кавалергардской и конной гвардии, — вспоминал А. П. Ермолов, — и часть сего последнего, врубившись в конницу, взяла одного орла…[35]»{63}. Бернадот, первым осознав опасность сложившейся ситуации, не дожидаясь приказа, посылает на помощь Сульту одну из своих дивизий. Ему же в поддержку уже сам Наполеон бросает гвардейскую кавалерию. Русский натиск отражен[36]. Потеряв более пятисот человек, два лучших полка русской армии откатываются назад. Дальнейшее хорошо известно: после ожесточенной схватки в центре и на левом фланге союзной армии русские были прижаты к линии полузамерзших прудов. «В прудах потонули или были уничтожены французской картечью целые полки, другие сдались в плен»{64}. «Я обратил в бегство союзную армию, — писал Наполеон брату Жозефу, — под личным командованием императоров Германий и России…
Я захватил около 40 тыс. пленных, в том числе 20 русских генералов, 40 знамен, 100 орудий и все штандарты русской императорской гвардии. Вся армия покрыла себя славой…»{65}.
Аустерлицкое сражение
Прямым и скорым следствием Аустерлица был выход из войны Австрии. Единственным серьезным противником наполеоновской Франции на континенте оставалась Россия. Впрочем, в течение какого-то времени накал военного противостояния снижается, и Наполеон получает возможность оглядеться, отметив заслуги отличившихся в минувшую кампанию соратников. Бернадот получает новое назначение. Отныне он губернатор Ансбаха, который прусский король уступил Наполеону, получив взамен Ганновер. Жан Батист склонен верить в то, что это назначение не случайно. Ведь стал же пасынок императора Евгений Богарне еще в июне 1805 г. вице-королем Италии! К тому же «раздача титулов» продолжается. В марте 1806 г. Жозеф Бонапарт, единственная «заслуга» которого в том, что он брат императора, становится королем Неаполитанским.
Маршал Бернадот
Бернадот «метит» в герцоги Ансбахские, но в итоге получает от Наполеона 6 июля 1806 г. титул герцога и князя Понте-Корво, «как доказательство нашей благодарности за услуги, оказанные им нашей короне». Крохотное владение Понте-Корво входит в состав Неаполитанского королевства, и то, что именно Бернадот превращается в его светлость герцога Понте-Корво, вряд ли может кого-либо удивить. Это «пожалование» лишний раз подчеркивает: император награждает Бернадота не за его заслуги, а за то, что он — член семьи Бонапартов[37]. «Вы же понимаете, — говорит Наполеон «королю» Жозефу, — что, когда я возложил на Бернадота титул герцога и князя, я сделал это из уважения к вашей жене, ибо в моей армии есть генералы, которые служат мне куда лучше и на чью… привязанность я могу рассчитывать в гораздо большей степени. Но то, чтобы шурин королевы Неаполитанской был отмечен соответствующим званием при вашем дворе, кажется мне вполне естественным»{66}.
Однако
У его светлости князя Понте-Корво, маршала Франции, вскоре появляется возможность продемонстрировать скептикам свои полководческие таланты.
Мюрат
Осенью 1806 г. ряды противников Франции на континенте пополняются еще одним участником. На сей раз это Пруссия. Во время прусской кампании Наполеон, как и в 1805 г., поручает Бернадоту командовать 1-м корпусом Великой армии. Он отправляется в поход из Нюрнберга, через территорию союзной Пруссии Саксонии, на Лейпциг и далее на Берлин. Корпус Бернадота, насчитывающий чуть более 20 тыс. человек, идет в авангарде вместе с кавалерийскими частями под командованием Мюрата. Сразу следом за ними наступает 3-й корпус маршала Даву. Все шесть корпусов Великой армии должны действовать сообща и в случае необходимости немедленно приходить на помощь друг другу. Таков по крайней мере приказ императора.
1-й корпус совершает стремительный марш-бросок, за каких-нибудь пять дней преодолев расстояние в 72 мили. 13 октября 1806 г. части Бернадота и Мюрата вступают в городок Наумбург, расположенный на берегу реки Заале. Уже три часа спустя Мюрат получает приказ из штаб-квартиры — как можно скорее идти со всей своей кавалерией к Дорнбургу. Это городок в 16 милях к юго-западу от Наумбурга. Еще юго-западнее, близ небольшого старинного университетского городка Йены, Наполеон с основными силами Великой армии наткнулся на прусские войска, которые он счел главной прусской армией герцога Брауншвейгского (на самом деле это была 38-тысячная армия князя Гогенлоэ). В данной ситуации марш Мюрата к Наумбургу означал стремление Наполеона отрезать пути отступления прусской армии, с которой он намеревался сразиться под Йеной. Великий герцог Клеве и Берга более чем оправдывает доверие властелина. Он не просто выполняет приказ, но, безостановочно двигаясь на юг, успевает попасть на поле битвы под Йеной 14 октября.
Для Бернадота все складывается иначе. Получив приказ о движении в юго-западном направлении, 1-й корпус выступает вслед за кавалерией Мюрата. Измотанная форсированными маршами предшествующих дней, обремененная артиллерией, пехота Бернадота медленно «тащится» в заданном направлении. Когда преодолена уже почти треть пути, близ местечка Кезен у моста через р. Заале к Бернадоту внезапно является командующий 3-м корпусом Великой армии маршал Даву. По его словам, из штаба получены новые приказы. Бернадот распоряжается об остановке движения 1-го корпуса на юго-запад. Суть новых распоряжений императора состоит в том, чтобы Даву со своими войсками направился к Апольде и обрушился на фланг прусской армии, когда та будет отброшена от Йены. Далее в приказе за подписью Бертье следовала довольно невразумительная фраза: если маршал Бернадот окажется с вами (с корпусом Даву. — А. Е.), вы можете идти вместе… Такая весьма неопределенная формулировка, при наличии вполне определенного распоряжения императора Бернадоту, поручившего ему следовать к Дорнбургу, то есть в прямо противоположном Апольде направлении, решает дело. Бернадот отказывается соединять свои силы с силами Даву и продолжает марш к Дорнбургу. В итоге 14 октября, когда Наполеон сражается с армией Гогенлоэ при Йене, а Даву со своим 3-м корпусом нежданно для себя вступает в бой с главной прусской армией герцога Брауншвейгского при Ауэрштедте, корпус Бернадота «блуждает» между армией Наполеона и корпусом Даву, не сделав ни единого выстрела.
Император был страшно разгневан бездействием Бернадота. Впоследствии, уже на о. Св. Елены, Наполеон признавался, что даже хотел отдать Жана Батиста под трибунал, а это почти наверняка означало вынесение ему смертного приговора. Однако, несмотря на «возмутительный поступок» маршала, Наполеон его простил. Приказ о трибунале был порван. Как-никак Бернадот был членом семьи Бонапартов…
Наполеон, однако, совсем не делал секрета из того, что он крайне недоволен поведением командующего 1-м корпусом. Оценка действий Бернадота 13–14 октября 1806 г. чуть ли не как предательских, а потому заслуживающих бесспорного порицания, перекочевала в мемуары современников. Генерал, барон Марбо, писал в своих мемуарах: «Армия ожидала, что Бернадот будет сурово наказан»{67}. Вслед за мемуаристами[38] о «предательстве» князя Понте-Корво написали историки. Известный исследователь полководческого искусства Наполеона Дэвид Чандлер полагал, что «промедление и завистливость», проявленные Бернадотом, воспрепятствовали императору и Даву в полной мере воспользоваться результатами их двойной победы над пруссаками{68}. Подобного рода выводы на поверку оказываются, как минимум, несправедливы. Дело в том, что «краеугольным камнем» обвинения Бернадота в «предательстве» является утверждение Наполеона о том, что он приказал командующему 1-м корпусом поддержать Даву. Не выполнив приказ императора, Бернадот как раз и проявил то «промедление и завистливость», о которых писал Чандлер. Однако, по замечанию одного из биографов Бернадота, «тщательное изучение французских депеш доказывает… что такого документа не существовало»{69}. Таким образом, сами официальные документы штаб-квартиры Наполеона оправдывают Бернадота. Что же касается практической осуществимости помощи Бернадота корпусу Даву, сражавшемуся под Ауэрштедтом, то по крайней мере технически она была совершенно невозможна. 1-й корпус Бернадота был отделен от 3-го корпуса Даву двумя реками, протекавшими между гористыми ущельями, что фактически исключало возможность их быстрого соединения.