Маршалы Наполеона
Шрифт:
Перед отъездом Бернадота в его новое отечество Наполеон встречался с ним несколько раз (11,23 и 24 сентября). Отпуская князя Понте-Корво в Швецию, он желал получить гарантию дальнейшего лояльного поведения наследника Карла XIII в отношении его самого и Франции. В специальной грамоте, изготовленной по этому случаю, был пункт, согласно которому кронпринц Шведский обязался не вступать в антифранцузские союзы и не воевать против Франции. Бернадот с негодованием отверг грамоту, содержащую такой пункт. Будущий шведский король не должен связывать себе руки, становясь вассалом Франции. «Государь, — заявил он, — разве вы хотите сделать меня более великим человеком, нежели вы сами, требуя от меня того, чтобы я отверг корону?». — «Ну что же, идите, и пусть с нами случится то, что случится», — ответил император.
В октябре 1810 г. Бернадот выехал в Швецию. 19 октября в присутствии архиепископа Упсальского Жан Батист, отринув католицизм, принял лютеранскую веру. На следующий день он вступил на шведскую землю. Вскоре состоялась встреча наследника шведского престола с тем, кто этот престол пока занимал. Карл XIII был очарован французской галантностью кронпринца. «Мой дорогой генерал, — сказал он своему адъютанту, когда встреча подошла к концу, — я безрассудно рисковал, но, полагаю, что выиграл»{86}. Принявший новое имя Карла Юхана, Бернадот был представлен
Бернадот в 1810 году
Правда, для Бернадота пребывание на его новом посту не обходится без трудностей. Он не знает языка своих новых подданных и предпринимает «героические» усилия, чтобы освоить его как можно скорее. В первые недели 1811 г. кронпринц «выкраивает» час в день для занятий шведским языком. Однако его попытка публично прочесть речь на языке Густава Адольфа и Карла XII с треском проваливается. К весне 1811 г. Бернадот «изучает» язык уже только по 15 минут в день, а летом и вовсе прекращает заниматься этим бесперспективным делом.
Впрочем, у Бернадота, кронпринца Карла Юхана, находятся занятия куда более важные и неотложные, чем преодоление сложностей шведской грамматики. Грозный сосед Швеции император Александр I относится с большой подозрительностью к бывшему наполеоновскому маршалу. С другой стороны, император Наполеон, всемогущий повелитель Европы, пытается диктовать Швеции свои условия, заставляя ее присоединиться к гибельной для шведской торговли континентальной системе. Во многих европейских странах, Англии например, не сомневаются в том, что шведский кронпринц — ставленник императора французов. Наполеон навязчиво демонстрирует свою благосклонность бывшему маршалу. Осенью 1810 г. брат Бернадота удостаивается звания барона. Бернадот в свою очередь изо всех сил старается «дистанцироваться» от бывшего повелителя. «Я отказываюсь быть либо префектом, либо офицером таможенной стражи у Наполеона», — заявляет он сразу же по прибытии в Швецию. Но заявления и декларации — одно дело, другое дело — реальная политика. На этом попроще Бернадоту сопутствует успех. Уже в конце 1810 г. начинается его сближение с императором Александром I, завершившееся личной встречей кронпринца Шведского и российского самодержца в августе 1812 г. в г. Або — «столице» Великого княжества Финляндского.
М. Ней
Россия заключила с Швецией союзный договор, согласно которому последняя должна была выступить против Наполеона в рядах антифранцузской коалиции. Уже после разгрома Великой армии в России и восстания вассальной Европы против французского владычества Бернадот выполняет данное им союзническое обязательство. Союзники поручают ему командовать так называемой Северной армией. 18 мая 1813 г. шведский контингент во главе с Бернадотом высаживается в Штральзунде. Позже, когда бывшему маршалу Франции придется по-настоящему воевать с соотечественниками, своими боевыми соратниками, он будет испытывать угрызения совести, пытаясь свалить вину на Наполеона. «Моя позиция весьма щекотлива, — говорил он своему адъютанту Клуэ после разгрома Нея под Денневи-цем (6 сентября 1813), — для меня омерзительно сражаться с французами, Наполеон один ответственен за это отвратительное положение»{87}. Превратившийся в Карла Юхана Жан Батист, конечно, лукавил. Участие в войне с Наполеоном — его собственный выбор, продиктованный личными и весьма небескорыстными побуждениями. Кое-кто из историков считает, что Бернадот вступил в антифранцузскую лигу, намереваясь получить за свое участие в ней Норвегию, принадлежавшую союзнику Наполеона Фредерику VI Датскому. Иные исследователи полагают, что кронпринц Шведский вынашивал куда более честолюбивые планы, рассчитывая с помощью императора Александра I «воссесть» на освободившийся после падения Наполеона французский престол. Однако, каковы бы ни были планы Бернадота, одно можно сказать наверняка: своим поведением в кампании он, как минимум, вызывает негодование европейских монархов и, одновременно, совсем не приобретает симпатий потенциальных подданных. За все время кампании 1813 г. армия Бернадота лишь трижды принимает участие в боевых действиях, сражаясь с наполеоновскими маршалами при Гросбеерне, Денневице и с самим императором при Лейпциге. Чтобы побудить Бернадота действовать энергичнее, союзные монархи проявляют «бездну изобретательности». После победы Бернадота над Неем под Денневицем каждый из них, надеясь «вызвать большую стремительность в наступлении» Северной армии, направил кронпринцу Шведскому высшие воинские награды своих стран: Александр I — Георгиевский крест, Франц II — орден Марии Терезии и Фридрих-Вильгельм III — Железный крест. Проявивший особую находчивость российский император отправил с орденом в штаб-квартиру Бернадота своего адъютанта — французского эмигранта графа де Рошешуара. Адъютант царя был положительно очарован Бернадотом, проникшись уважением к «его характеру открытому, прямодушному и общительному». Передавая свое первое впечатление от встречи с наследным принцем Шведским, Рошешуар пишет: «Он (Бернадот) принял меня очень любезно, выражал свое живейшее удовольствие, благодарил русского императора за выбор его бывшего соотечественника для передачи ему высшего знака благоволения. Слова, полные обаятельности, выбор выражений произвели на меня сильное впечатление; остроумная речь Бернадота звучала резким гасконским акцентом… Бернадоту… было в то время сорок девять лет. Он был высокого роста, стройный; орлиное лицо очень напоминало великого Конде[48]; густые черные волосы очень шли к матовому цвету лица уроженцев Беарна, его родины. Его посадка на лошади была очень величественной, может быть, немного театральной; но храбрость, хладнокровие во время битв самых кровопролитных заставляли забывать этот маленький недостаток. Трудно себе представить человека с более пленительной манерой обхождения… если бы я состоял при нем, — завершает свой рассказ о первой встрече с Бернадотом Рошешуар, — я был бы искренно ему предан»{88}. Однако, когда, разговаривая с Бернадотом, граф де Рошешуар «деликатно» намекает собеседнику о возможности новых доказательств уважения императора
Армия Севера превращается в настоящий «летучий голландец», постоянно выпадая из поля зрения как Наполеона, так и самих союзников. Только во время знаменитой «битвы народов» под Лейпцигом (16–19 октября 1813 г.) союзным монархам удается побудить кронпринца принять участие в боевых действиях. Рошешуар, видевший Бернадота во время сражения, в следующих словах передает сохранившееся об этом воспоминание: «Принц шведский принял нас (великого князя Константина и Рошешуара) верхом на белом коне, одетый в шубу из лилового бархата, отделанную золотыми петлицами, с шляпой на голове, украшенной белыми перьями и громадным развевающимся султаном шведских цветов, с жезлом в руках, обтянутым лиловым бархатом, с золотой короной на обоих концах. Он был великолепен среди грохота пушек, среди убитых и раненых, воодушевляя своим присутствием роту английских артиллеристов-фейерверкеров, метавших конгревские ракеты»{90}. Однако, если шведы и продемонстрировали при Лейпциге дисциплину и хороший порядок, то этим их роль в «битве народов» по существу ограничилась. После Лейпцигского сражения армия Бернадота двинулась на север, чтобы помочь англичанам освободить Ганновер, одновременно блокируя засевшего со своим корпусом в Гамбурге маршала Даву.
Император Александр I
Как и прежде, Бернадот действует с удручающей союзных монархов нерасторопностью. Император Александр I, направляя в штаб-квартиру кронпринца своего адъютанта, напутствует его словами: «Вразумите этого несносного человека; он подвигается с досадной медленностью, между тем как смелое наступление имело такие прекрасные последствия»{91}. Все уговоры и увещевания — бесполезны. С октября 1813-го до середины февраля 1814 г. Бернадот вообще не участвует в военных действиях, удобно расположившись со своим штабом в Ганновере. В то время, как союзные армии, вступив на французскую землю, яростно сражаются с Наполеоном, Бернадот с основными силами своей армии нападает на Данию, заставив ее капитулировать в считанные дни. Согласно заключенному 14 января 1814 г. в Киле мирному договору, поверженная Дания «уступает» Швеции Норвегию. Почти месяц спустя Бернадот появляется в Кельне, а еще примерно через два месяца союзники, занявшие Париж, заставляют Наполеона отречься от престола (6 апреля 1814 г.). «Бесхозная» корона Франции неудержимо манит к себе его королевское высочество, кронпринца Шведского. Проявив неожиданное для всех проворство, Карл Юхан является во французскую столицу. «Во время пребывания Бернадота в Париже, — вспоминал экс-секретарь императора Бурьенн, — я виделся с ним каждый день. Он скрывал от меня свои слабые надежды на престол Франции… Несмотря на то… я убедился, что он имеет виды наследовать Наполеону…». Французское общество, по крайней мере парижане, воспринимают притязания Бернадота с нескрываемой враждебностью. «Под окнами дома (в котором остановился кронпринц Шведский), — свидетельствует современник, — были слышны крики: «Прочь, изменник! Прочь, вероломный!». Но волнение сие не имело никаких последствий и кончилось одним оскорблением, следствием 91 ничтожного мщения»{92}.
Император Александр I — «Агамемнон Европы», обосновавшийся в Париже во дворце Талейрана[49] на ул. Сен-Флорантен, интересуется мнением хозяина дома относительно перспектив установления во Франции конституционной монархии во главе с Бернадотом. «Бернадот, — не задумываясь отвечает принц Беневентский, — не может быть ничем иным, как только новой фазой революции, — и с презрением добавляет: — К чему же выбирать солдата, когда вы только что низвергли величайшего из всех солдат?»{93}. Действительно, к чему?
Талейран
Вместо честолюбивого гасконца престол Франции занимает легитимная династия Бурбонов в лице короля Людовика XVIII.
Меньше чем через год Наполеон, покинув остров Эльба, высаживается на юге Франции, в бухте Жуан. Начинается феерия «Ста дней». Через двадцать дней Бурбоны вынуждены бежать из Франции, укрывшись в бельгийском Генте. Империя восстановлена. Наполеон — в Париже. Узнав о событиях во Франции, Бернадот высказывает твердую уверенность: дело Бурбонов проиграно навсегда. Людям в своем ближайшем окружении он говорит в эти дни буквально следующее: «Наполеон — величайший полководец всех времен, самый великий человек из всех когда-либо живших на земле людей, человек более великий, чем Ганнибал, чем Цезарь и даже чем Моисей»{94}. Бернадот отказывается вступить в новую коалицию европейских держав, цель которой — низложение узурпатора{95}.
Бернадот — король Швеции Карл XIV Юхан в кругу семьи
Кровавая эпопея Ватерлоо, вторичное отречение Наполеона, второе «пришествие» Бурбонов во Францию, все это происходит без какого-либо участия кронпринца Шведского. Дальнейшая биография Бернадота уже никак не связана ни с Наполеоном, ни с его бывшей родиной. Вступив на шведский престол после смерти своего предшественника (18 февраля 1818 г.), он принял имя Карла XIV Юхана, процарствовав вплоть до 8 марта 1844 г. и дожив до своего 81-го дня рождения. Старый король оставил по себе в Швеции добрую память. Страна ни с кем не воевала в течение четверти века, ее экономика была на подъеме. Успешно развивалась торговля Швеции, росла ее промышленность, повсеместно сооружались каналы, открывались шахты. Известный прогресс наблюдался в сельскохозяйственном производстве, кораблестроении, постоянно улучшалось положение дел в финансовой сфере{96}.