Мартовские дни
Шрифт:
— Вот, значитца, как, — повторил он. — Рискнули потолковать с Водяницей. Умно, хоть и опасно нешуточно. Мои орлы до такого не додумались. Чей был замысел?
— Его, — Кириамэ повел острым подбородком в сторону малость приосанившегося царевича.
— Ясненько, — проронил старый воевода, зыркнув из-под насупленных бровей на Пересвета так, что тому немедля захотелось утечь за дверь, где ясное солнышко и никаких тебе мертвяков.
Но выкопанные из-под снега и палой листвы и с оглядкой доставленные в Столь-град покойники никуда не делись. Лежали себе тихонько на низких деревянных топчанах, до пояса накрытые белыми холстинами. Женщина в истлевшем платье иноземного покроя, и двое
— Это еще те, чьим долгим отсутствием растревожены близкие, — пояснил Осмомысл, — и чья родня явилась к нам за помощью. А которые одиноко век вековали, без друзей-приятелей, дядек-теток — так про их пропажу мы до сих пор не ведаем. Были да сгинули, точно камень в омуте.
Боярин-сыскарь крякнул, взмахом руки увлекая притихших молодых людей за собой. Прочь из полутемного, пропахшего скорбью царства мертвых, отделенного теперь надежной дубовой створкой с малым решетчатым оконцем. Пересвет устало озадачился — зачем прорезали оконце, приглядывать, не встанут ли мертвяки?
— Большое дело сделали, — скупо обронил Осмомысл, присаживаясь на угловатый, обитый порыжелой кожей сундук. — Хоть тебя, царевич, и твоих знакомцев не просили в наши скорбные хлопоты соваться. Чего взамен желаете?
— Увидеть сделанные вашими служащими записи об исчезнувших людях, — быстро и почти без акцента произнес Кириамэ. — Разрешить нашему, э-э, гостю ознакомиться с этими бумагами.
Посовещавшись, Пересвет и Ёширо решили выставить ромея дознавателем из Италийских земель. Мол, господин Гардиано странствует по городам и весям, набираясь опыта и присматриваясь, как в какой стране сыскные дела учиняются. Добрался аж до Тридевятого царства. Осмомысл скосился озадаченно, пробормотал насчет того, что расплодилось нынче повсюду умников, но учинять подробного расспроса не стал.
— Будь по вашему, — после недолго размышления дозволил воевода. — Щур! Щур, где ты там шныряешь? — на призыв отворилась коридорная дверь. В узкую щель боязливо посунулась остриженная в кружок белобрысая голова. — Поручение для тебя имеется. Сопроводи добрых молодцев до нашего хранилища. Сыщи и выдай им все бумаги, касаемые дела Зимнего душегубца… Это сыскари промеж себя выдумали ему такое прозвище. Надо ж его именовать как-то в разговорах, — несколько смущенно пояснил боярин. — Ну, ступайте. Гляньте на наши изыскания свежим взглядом. Додумаетесь до чего полезного — дайте знать. В любое время дня и ночи.
— Старый ёрики… как это говорят — цепляется за соломинку? — прошептал Кириамэ, пока они вышагивали узкими, с неожиданными поворотами и лестницами коридорами сыскного приказа. — Прежде он на перестрел не подпустил бы чужаков к своим тайнам. Но сейчас готов на все, лишь бы узреть хоть лучик света в непроглядной тьме. Он не понимает, что творится в городе.
— По правде говоря, я тоже, — признался царевич, и тут Щур остановился. Забренчал связкой ключей, отпирая очередную из бесчисленных дверей в позеленевших медных шишечках гвоздей.
Помещение за дверью смахивало на памятную лавку книготорговца Мануция. Уходящие под потолок шкафы с множеством полок, забитые свитками,
— Вот, — объявил он, бухая пергаменты на стол. — Туточки все.
— Маловато будет, — высказался Пересвет.
— Конечно, маловато, — с явным сожалением признал Щур, — а где ж больше взять, ежели куда не ткнешься — везде одно и тоже. Были людишки — и сгинули с концами… Я тут неподалеку, кликните, коли понадобится узнать чего, — и он бочком выкатился за дверь.
Гардиано, первым шнырнувший к столу, парой хищных движений распотрошил бумаги. Они с Ёширо нависли над пергаментами, напомнив царевичу полководцев над картой решающего сражения. Сам он к драгоценным сведениям не рвался, предоставив это тем, кто пошустрей его разумом. Он лучше постоит в сторонке да посмотрит, как эти двое изощряются друг перед другом в тонкости ума и проницательности.
Первым делом зачли общий перечень сгинувших за зиму без вести и пребывающих в розыске. Обмениваясь бумагами, поочередно просмотрели листы с записями обстоятельств исчезновения и опросов немногих свидетелей. Озадаченно переглянулись.
— Тэкс, — решительно заявил Гардиано. — Давайте подбивать итоги. Эссиро, сделай одолжение, побудь опять за писца, ладно? Первое. У нас числится пятнадцать пропавших душ. Шестеро женщин и девять мужчин. А также пятеро подростков мужского и женского пола, которых я сосчитал отдельно… — он скривился, вполголоса пробормотав: — При чем тут вообще дети?.. Второе. Среди женщин последней пропавшей выходит боярышня Елена, то бишь по-вашему Алёна, семнадцати лет от роду. Исчезла при невыясненных обстоятельствах пять дней назад, живой или мертвой не найдена. Последний из исчезнувших мужчин — плотник Бажен, тридцати двух лет. Работал на постройке новой мельницы. Две седмицы назад возвращался домой, но так и не дошел. Третье. Я готов допустить, что кто-то из этих мужчин и женщин мог внезапно сорваться с места — по зову дороги, из-за сделанных долгов или неприятностей — но в некоторых случаях это просто-напросто исключено.
Четвертое и пятое соображение царевич пропустил мимо ушей. Сызнова подивившись, сколь разительно преображается ромейский гость, когда речь заходит о поисках разгадки смертоубийств. Сразу бешеный блеск в очах вспыхивает, речь становится бойкой и гладкой, даже болезненная хрипотца в голосе притухает.
— Исходя из этого, предполагаем, что исчезнувшие на самом деле не пропали, но были умерщвлены с неизвестной нам пока целью. Я также осмотрел три найденных в лесу тела. Они, конечно, изрядно подпорчены, но мне удалось найти следы ударов, лишивших их жизни. Как и в случае с Айшей, им была нанесена одна смертельная рана — длинным и тонким лезвием. Направленным верной и твердой рукой. Время задать три главных вопроса в любом дознании: кто, зачем и ради каких целей это сотворил. Ваши мнения?
— Разбойничья шайка? — не больно-то решительно высказался Пересвет. — Похищают, убивают… Хотя откуда в Столь-граде взяться такой шайке? Своих лиходеев давно повывели, а заезжих быстро бы уловили. Опять же, разбойникам злато-серебро потребно. Если б скрадывали зажиточных обывателей, то непременно заради выкупа. Но родня пропавших говорит, у них ничего не вымогали… Нет, это не лихие трудяги ножа и топора с большой дороги. Совсем непохоже. Ёжик, чего молчишь, как в рот воды набрал? Молви словцо мудрое.