Мартынов. Неделя стюарда
Шрифт:
– Тебя каждый вечер на подвиги тянет? – иронично спросила Елизавета Аматуни. Но её взгляд, полный восхищения, значил гораздо больше, чем её тон.
– Слушай, ну согласись, подобное поведение просто оскорбительно по отношению ко всем нам, – сказал я. – Неважно, зачем он это затеял, какое-нибудь глупое пари или что-то ещё.
– Пожалуй, – повела хрупкими плечиками Елизавета, – скажи лучше, Матвей, вот что. Ты сказал, истратил весь Яр на сёрфинг? И сейчас у тебя Яра нет?
– Ага, – весело ответил я, – всё истратил до последней капли.
– Матвей, – её ярко блестящие глаза загипнотизировали меня, – в том-то и дело, что чувствую. Очень хорошо чувствую. Настолько хорошо, что мне хочется сделать так.
Я услышал, как её туфелька слетела с ноги.
– Как? – не в силах оторваться от её глаз, хрипло спросил я.
– Вот так, – ответила она, и я почувствовал, как её ножка под столом начинает слегка массировать меня между ног. – Не знаю, что там в твоём детстве было, но прямо сейчас, Матвей, у тебя есть Яр, и он просто вынуждает меня делать то, чего мне раньше и в голову прийти не могло.
Щёки фрейлины были пунцового цвета, её поведение стало сюрпризом в первую очередь для неё самой. Наконец, она перестала безобразничать своей ступнёй у меня в паху, и я смог присмотреться к своему резервуару. К моему удивлению, там действительно был Яр. Поменьше, чем вчера, но учитывая размеры моего резервуара, всё же довольно много.
– Поехали, покатаемся, – отвлекла меня фрейлина Аматуни.
– Нужно расплатиться, – я протянул руку, чтобы нажать кнопку для вызова официанта, но Елизавета остановила меня.
– Я уже расплатилась, за тобой должок.
– Елизавета, – возмутился я, – куда это годится, чтобы дама платила за кавалера? В каком свете ты меня выставляешь?
– Шучу-шучу, – хихикнула она, я только велела принести счёт.
Расплатившись, мы вышли к машине, которую уже подогнал валет. Забирая у него ключи, я всунул ему в руку небольшую купюру в качестве чаевых. Сев за руль, я услышал слова фрейлины Аматуни:
– Отвези меня на пляж, Матвей.
Я прислушался к своим ощущениям.
– Елизавета, я очень устал. У меня были тяжёлые и насыщенные сутки. Мне очень приятно твоё общество, но мне нужно отдохнуть.
Фрейлина надула свои красивые губки.
– Тогда вези меня домой, – недовольно произнесла она.
Я вздохнул, позвонил Тарасу, чтобы он забрал меня от дома Аматуни, и выехал с парковки. Минут семь мы ехали в полном молчании. Вдруг Елизавета сказала, вытянув изящный пальчик:
– Останови здесь, пожалуйста.
Я припарковался и повернулся к ней. Она была очень близко. В следующее мгновение она впилась в меня страстным поцелуем. Я быстро отодвинул сидение подальше от руля, и она села мне на колени. Не знаю, сколько времени я её целовал и покусывал, щупая за то место, вид которого оценил ещё в ресторане. Усилием воли, я напомнил себе, что нужно знать меру, и оторвал фрейлину от себя.
– Елизавета, нам нужно держать себя в руках. Ты княжна, тебе ещё замуж выходить.
– Матвей, замолчи, – она снова
Я отстранился.
– Нет, Елизавета, нужно остановиться. Я отвезу тебя домой.
Я легко снял её изящное тело со своих колен и вернул на пассажирское сиденье.
– Бессердечный ты человек, Матвей, – произнесла она.
Я молча завёл двигатель.
– Так откуда у тебя Яр? – спросила фрейлина, – ты меня с ума сводишь.
– Поверь мне, я сам ничего не понимаю, – ответил я, сказав чистую правду. – Когда у тебя следующая смена во дворце?
– Я пока не знаю, Её Высочество разрешили мне отдыхать столько, сколько я захочу, – сказала Елизавета Георгиевна. – А у тебя?
– У меня через шесть дней, – сказал я.
– Значит, на днях ещё увидимся, и не раз, – сделала вывод Елизавета.
– Ну, если я найду на тебя время в своём плотном графике, – пошутил я.
– Нет, вы на него посмотрите! – воскликнула фрейлина Аматуни, – молодая княжна к нему всем своим юным невинным сердечком, а он так холодно отвечает.
– Видел я сегодня какая ты невинная, Елизавета, – продолжил я и понял, что перегнул палку.
– Ты что, думаешь, я уже так с кем-то делала? Ты меня очень обидел, Матвей, – возмутилась фрейлина.
– Нет, Елизавета, что ты, я не имел ничего такого в виду, прости меня, – я попытался загладить свою ошибку.
– Я подумаю, – кивнула она. – Долгий сладкий поцелуй очень бы помог мне принять верное решение.
Что ж, выбора у меня не было. Я остановил машину, не доехав до её дома пятисот метров, и поцеловал её. Затем я довёз её до места назначения, помог выйти из машины и подчёркнуто церемонно попрощался, зная, что из окон могут смотреть её родственники.
Я чинно направился к нашему "ЗИЛу", дверь которого уже открыл передо мной кто-то из слуг дома Аматуни, сделав это вместо вечно всё забывающего Тараса. Сев в машину как можно изящнее, я дождался, пока слуга закроет дверь и облегчённо развязал галстук-бабочку.
– Ты почему дверь не отворил, Тарас? – спросил я, расстёгивая верхнюю пуговицу, когда автомобиль тронулся.
– Так я же знаю, что слуги у дома отворят, зачем мне беспокоиться? – ответил тот.
– Затем, что это твоя обязанность, Тарас. Что обо мне подумают? – внушал я.
– Понял, барин, в следующий раз в лучшем виде исполню, – сдался Тарас.
– В лучшем виде не надо: сделай просто так, как следует сделать, – возразил я. – А то знаю я тебя, придумаешь какое-нибудь улучшение этикета, такое, что весь Константинополь потом ещё долго вспоминать будет. Ухохатываться будут над стюардом Мартыновым, да слёзы от смеха утирать.
Тарас недовольно посмотрел на меня, не поворачивая головы, как птица, и обиженно засопел. Я же сосредоточился на своём резервуаре Яра. К моему удивлению, там не только было то количество Яра, которое я видел у себя в ресторане, но даже ещё немного больше.