Мартынов. Неделя стюарда
Шрифт:
– Ну так не я же ему сопротивлялся и не фрейлина Аматуни, – поднял я бровь, как бы приглашая отца вместе посмеяться над глупостью подобного предположения.
– Да, это верно, – пожал плечами отец, – так что же там случилось?
– Я не знаю, – начал врать я, – я услышал какие-то вскрики, мне показалось, что нужно вмешаться, я вошёл и увидел княжича возле окна. В следующее мгновение он уже летел вниз.
– Это правда? – подозрительно произнёс отец.
– Да, – кивнул я, – ну, подумай сам, какие ещё варианты.
– А
Конечно, я знал Елизавету Георгиевну меньше одной ночи, но я не мог поверить, чтобы она такое заявила, даже под давлением, особенно после вчерашнего. С другой стороны, что я тогда знал о давлении? Вечер этого дня открыл мне глаза на многое в вопросе получения информации от людей, попавших под подозрение.
– И как же я это сделал? Щит выставил такой, что Гуриели, силясь его пробить, погиб от ярового шторма? – со всей возможной иронией спросил я.
– Конечно, нет, Матвей, – вздохнул отец, – я просто проверял тебя. Как сообщили твоему деду по негласным каналам, фрейлина только плакала и говорила, что Гуриели что-то показывал у окна с помощью Яра и вдруг свалился вниз. Потом она испугалась и попросила тебя проводить её до машины.
Я промолчал.
– Непонятно только, что вы делали в другой комнате, – закончил отец.
– Да ничего, там она расплакалась, попросила никому не рассказывать, чтобы сберечь её честь, которая, кстати, не пострадала. Потом я помог ей привести себя в порядок и проводил к машине.
– То есть, ты молчал, потому что она тебя попросила? – в голосе отца звучало облегчение.
– Ну естественно, – протянул я, даже слегка присев для достоверности.
– Хорошо, Матвей, сейчас мы поедем к деду, где ты всё расскажешь агенту Его Величества.
Я кивнул.
– И ещё, – очень серьёзно сказал отец, – это может оказаться очень неприятным.
Тарас отвёз нас на ближайшую многоэтажную парковку, на крыше которой была площадка для вертолёта. Там нас уже ждал вертолёт с нашим гербом, который и доставил меня, отца и Тараса в поместье моего деда, князя Юрия Мартынова.
Тарас отправился на кухню, а нас с отцом проводили в сад. На ходу я достал «ладошку» – плоский телефон без кнопок с экраном во весь размер корпуса – чтобы посмотреть время. Не трудно догадаться, что размером «ладошки» обычно примерно с ладонь с выпрямленными пальцами. Мою, кстати, производят у нас в княжестве Финляндском, на заводе «Нокиа». Нужно сказать, что доля в производстве есть и у моего деда.
Мы подошли к роскошной беседке, где сидели сам князь Мартынов и какой-то неприметный господин,
Поздоровавшись, мой отец сел напротив князя и неприметного господина. Я же остался стоять. Отец подробно передал суть разговора со мной, не забыв упомянуть, что умолчал я о несчастном случае, постигшем княжича Гуриели, дабы сберечь честь фрейлины Аматуни.
Невзрачный господин внимательно выслушал и что-то быстро записал на «ладошке».
– Это правда? – спросил он, глядя прямо внутрь меня своими тусклыми глазами.
– Да, сударь, – кивнул я.
– Что ж, – он поднялся и одёрнул пиджак, – тогда говорить больше не о чем. А впрочем…
Я почувствовал, как невидимая сила бросает меня на свободное пространство перед беседкой. Как прижимает к земле, как сдавливает все суставы нестерпимой болью. Я сжал зубы. В глазах потемнело.
Вдруг сила пропала так же внезапно, как появилась. Я посмотрел в сторону беседки, князь Мартынов, мой отец и неприметный господин, смотрели в мою сторону.
– Что?.. – хотел спросить я, как пытка началась снова для того, чтобы прекратиться в следующее мгновение.
Я понял, что происходит. Неприметный человек атакует меня волнообразной пыткой, настолько болезненной, настолько нестерпимой, что любой, у кого есть Яр, воспользуется им, только чтобы это прекратить.
Снова волна боли. Снова перерыв. Я перестал понимать, сколько это продолжается, перестал понимать, кто я такой и где нахожусь, остались только мгновения продыха и вспышки боли. В какой-то момент я осознал, что инстинктивно выставляю перед собой руки, пытаясь сделать щит, как за день до этого с Гуриели. Но мой резервуар был пуст после сегодняшнего катания на сёрфе.
В тот момент, я бы, наверное, предпочёл, чтобы у меня был Яр, чтобы выставить щит, а ещё лучше ударить в ответ. По зрелом размышлении, тем не менее, очевидно, что мне повезло, что я опустошил свой резервуар заранее и тем самым не смог выдать себя, защищаясь от атак неприметного господина.
Наконец, пытка прекратилась. Боль ушла сразу, как будто её и не было.
– На этом всё, – бесцветно сказал тусклый господин, – Ваше Сиятельство, Ваше Сиятельство, Ваше Сиятельство, – кивнул он нам троим по очереди и удалился.
Я поднялся с земли.
– Матвей, ты в порядке? – спросил дед.
– А как вы думаете, Ваше Сиятельство? – криво улыбнулся я. – Почему ему позволено пытать княжичей? Почему вы не вступились за сына и внука?
Отец промолчал. Ответил князь:
– Потому что это человек, который выполняет особые поручения Его Величества.
– И что, ему позволено пытать внуков князя Мартынова? – спросил я, уже догадываясь о том, какой ответ меня ждёт. – Император как никто другой понимает, что его власть держится только на верности ему князей.