Мартынов. Неделя стюарда
Шрифт:
Я поднялся к себе и молниеносно принял душ. Когда я вышел, фрак ждал меня на стуле. Тарас быстро посушил мне волосы феном. К сожалению, он не умел сделать даже минимальной укладки, поэтому я предпочитал стричься достаточно коротко. В противном случае, мне приходилось бы постоянно посещать цирюльника, чего мне совершенно не хотелось.
Одевшись с помощью Тараса, я спустился и сел в машину. На пути к Константинопольскому дому князя Аматуни я проверил свой резервуар. Он был пуст. Что ж, жил всю жизнь без Яра, нечего и начинать. Я погрузился в мысли о фрейлине и о предстоящей встрече. По моим прогнозам, при встрече
Глава 4
Поскольку все наши высокородные знакомые знали, что я пустышка, в моём детстве и отрочестве отсутствовала обычная для нашего круга практика раннего знакомства с потенциальными невестами. Конечно, родители бы были рады, просто на всякий случай, познакомить меня с какой-нибудь княжной, но проблема заключалась в том, что никто из князей своих дочек и внучек ко мне играть не отправлял.
Любой аристократ обеспокоен свои наследием, и никто не хотел, чтобы его внуки или правнуки родились пустышками, как я. И что с того, что я родился у нормальных родителей с очень развитыми резервуарами? Рисковать тем, что мой недуг может передаться моим детям или внукам, не собирался никто.
Как будто этого мало, настоящая проблема с потенциальным браком была ещё серьёзнее. Даже если бы случилось так, что я с детства был бы окружён княжнами и молодыми графинями, добровольно ни одна из них не захотела бы связать свою судьбу со мной. Причина всё та же: пустой резервуар.
Дело в том, что Яр является жизненной энергией, которая пропитывает собой всё живое. Чем больше в тебе Яра, тем больше в тебе жизни (по крайней мере, так кажется женщинам), тем сильнее женщину влечёт к тебе, как к потенциальному отцу её детей. Конечно, она может думать совсем не о семье и детях, а о вкусе твоего, кхм, тела, но природа притяжения работает именно так.
Особенно это касается девушек благородного происхождения. Женская энергия называется «Яра». У мужчин – Яр, у женщин – Яра. Женскую энергию внутри каждой аристократки притягивает Яр, мужская энергия. Каждая княжна и графиня безошибочно понимает, достаточно ли Яра у кавалера, чтобы её тянуло к нему или нет. Ведь чем больше жизненной силы у отца, тем, как кажется дворянкам, больше её передастся детям. Для аристократки мужчина без Яра – всё равно, что полено с глазами.
Резервуары есть только у дворян. У плебеев, то есть, у простого люда, никаких вместилищ энергии нет, кроме случаев, когда в родню затесался дворянин. У не-дворянок-женщин, например, нет резервуара Яры, и только это позволяет им хотя бы как-то воспринимать мужчину-простолюдина как партнёра. Но это союзы по расчёту. Чтобы родить детей, чтобы иметь свой очаг, чтобы иметь мужчину, который будет обеспечивать её и её детей.
Однако, и без резервуаров, простолюдинки чувствуют энергию жизни даже в самом захудалом дворянишке. Яр манит их, и они с радостью забудут о самом честном, заботливом и любящем отце семейства скромного происхождения, если их поманит пальчиком человек, у которого в резервуаре есть хотя бы капелька Яра.
Этим объясняется некоторое количество незаконнорождённых детей в каждом крупном доме. Служанка беременеет от кого-нибудь из семейства, и у неё затем рождается ребёнок, у которого есть резервуар Яра. Таких детей примечают и с годами делают особо доверенными слугами семейства. Я
Этим же я объяснял успех Тараса у женской прислуги любого дома, где нам приходилось ночевать: глупышки слетались на него как пчёлы на виноград.
Моё же собственное положение дел было таково, что я, будучи пустышкой, был для любой дворянки просто говорящим предметом обстановки. Поэтому ничего романтического от ужина с Елизаветой я не ждал и, поэтому же, меня так удивило её поведение, когда тем вечером она начала меня целовать и щупать за разные места.
Отказать ей в ужине я не мог, так как нам нужно было обсудить сложившуюся ситуацию. К тому же, мы могли быть просто друзьями, особенно после того, что произошло в Парящем дворце. Она – слабая девушка, пережившая травмирующий опыт, о котором знаю только я. Поддержать её – мой долг.
Вымотанный после тяжёлого дня, наполненного катанием на сёрфе с использованием Яра, отцовским допросом и пыткой тусклого господина, я задремал на заднем сидении «Руссо-Балта», который вёз меня к дому Аматуни. Сказывалось и то, что после долгой ночной смены на приёме Их Высочеств и схватки с Гуриели я проспал не более пяти часов.
Очнулся я, почувствовав, что автомобиль остановился. Пока я вертел головой, потирая глаза, водитель открыл заднюю дверь. Всё ещё сонный, я воспринял это как предложение выйти из машины. Как выяснилось, я ошибался.
– Привет, Матвей! – услышал я приятный юный голос Елизаветы. Она резво запрыгнула в машину и, воспользовавшись тем, что водитель закрыл за ней дверь, скрыв нас от чужих глаз, быстро чмокнула меня в щеку.
Я сразу почувствовал прилив бодрости, сон как рукой сняло.
– Привет, Елизавета. Как ты себя… – я было начал интересоваться её состоянием.
– Матвей, ты же умеешь водить? – перебила юная Аматуни.
– Ну, да, – ответил я, – а что?
– Давай отпустим водителя, – сказала она, – нам нужно поговорить, да и вообще, родители постоянно его спрашивают, куда, мол, я просила меня отвезти, да что делала. Надоело!
– Ну, давай, – я пожал плечами и вышел из машины.
Елизавета поставила шофёра в известность, что на сегодня в его услугах не нуждается, и он, открыв для меня водительскую дверь, удалился. Фрейлина пересела на переднее пассажирское сиденье.
– Сейчас, – пробормотала она, вбивая в навигатор название ресторана, – ага, езжай по этому маршруту.
Я завёл двигатель и начал движение.
– Тебя тоже допрашивал этот страшный человек? – спросила Елизавета.
– Можно и так сказать, – ответил я, – но, если точнее, то меня допросил сначала мой отец, а тот человек, о котором ты говоришь, только немного попытал.
– Что?! – воскликнула Елизавета Георгиевна. – Скотина, как он посмел!
Я покосился на неё. Её тонкие длинные пальцы сжались в крохотные милые кулачки. Чёрные глаза сверкали, красивые брови грозно нахмурились. Мне очень захотелось, чтобы мои руки не были заняты рулём, а глаза – дорогой, захотелось схватить её, такую хрупкую, такую яростную, и покрыть поцелуями. Жаль, что в её глазах я не больший мужчина, чем, скажем, комод.
– Ему нужно было убедиться, что у меня нет Яра, – объяснил я, – он пытал меня, давая мне возможность защититься Яром. И, если бы у меня был Яр, я бы это сделал. Такую боль не потерпишь.