Марья-царевна из Детской Областной
Шрифт:
До Кощея, похоже, дошло, что на стенах близлежащих домов ничего интересного не нарисовано. По крайней мере, царь ожил, сердито дернул головой и, бросив короткий взгляд на одного из рынд коротко скомандовал:
— Отведи ее…
Змей мгновенно оказался рядом:
— Мой царь, позволь слово молвить! — и, не дожидаясь разрешения, продолжил: — Ты ведь хочешь получить правильный ответ?! Возьми царевну с собой…
Кощей бросил удивленный взгляд на советника и прочел в насмешливых глазах: "И, увидев Хранителя, она наверняка
Маша эту часть разговора как-то пропустила мимо ушей. Встала с помощью молодого Соловья и принялась отряхивать сарафан от пыли, стараясь не смотреть ни на Кощея, ни на его спутника.
Как Орлова оказалась в седле, она и сама толком не поняла. Только что стояла на земле — и вдруг раз! — и вот она уже сидит боком на конской спине, а за талию ее поддерживают чьи-то руки.
Маша сдавленно пискнула и обеими руками вцепилась в гриву лошади.
Как уже достала эта сказка!
Женщина осторожно повернула голову и встретилась взглядом с черными как смоль глазами Кощея… А царь кивнул все еще стоявшему неподвижно Соловью:
— Как отец?
— Да Лихоманка какая-то в гости заглянула, а так ничего, царь — батюшка, не жалуемся, — откликнулся мальчишка.
Маша как раз пыталась не сверзиться с конской спины на землю, так что ей сейчас было не до того, чтоб объяснять разницу между мифическими лихоманками и вполне реальными респираторными вирусами, а местные жители этой разницы и подавно не видели.
— Передай, я завтра наведаюсь, — кивнул Кощей и послал коня шагом.
Маша еще сильней вцепилась в конскую гриву:
— Я же сейчас упаду! — сдавленно охнула пленница.
— Значит, держись крепче, — зло отрезал мужчина.
А дыхание у него пахло ночной фиалкой…
…Дорога показалась Маше сплошным кошмаром. Женщине даже по сторонам некогда было смотреть, пейзажи разглядывать. Все, что ей запомнилось, это вихрем мчащиеся по улицам города кони, собственные пальцы до белизны вцепившиеся в гриву, и одна — единственная мысль, бьющаяся в голове — "Только бы не упасть! Только бы не упасть!". Изредка к ней правда, примешивалось трезвое: "ЧМТ тогда точно будет. Перелом пары-тройки ребер — однозначно. Внутреннее кровотечение — без сомнения. Ну, и сломанный позвоночник — для полного счастья".
Когда же всадники выехали за пределы города, и вместо хоть какой-то дороги началось одно лишь направление — Маша окончательно прокляла все…
На нависшую над головой тень женщина в начале не обратила никакого внимания — может, облака так в поднебесье стали. Но когда вокруг начал сгущаться ощутимый сумрак — как перед дождем — женщина наконец решила оглядеться по сторонам.
Всадники мчались по чистой степи. Выжженная жарким солнцем трава была вытоптана, в разные стороны порскали суслики…
А на горизонте виднелся странный лес.
Казалось, он нависает над всем полем. Казалось, ветви деревьев, уходят под самое небо, скрываясь
А потом Маша поняла, что ей все это совсем не кажется.
Молодой царь резко натянул поводья, и конь остановился, всхрапнул, зафыркал…
Следом остановились и другие всадники.
Орлова, оглянулась назад и внезапно поймала себя на мысли, что Кощей в своих черных одеждах сейчас смотрится инородно среди остальных, обряженных в одеяния светлых тонов…
Блондин, скакавший рядом, легко спешился, поднял голову:
— Кликать приставника, мой царь? — и, не дожидаясь ответа, шагнул к диковинному лесу.
Маша неотрывно смотрела ему вослед, пытаясь сообразить, что это вообще за место может быть. Дубы, на которых сидел Соловей-разбойник? Так он же вроде в городе живет…
— Почему на ветвях ни одного листика? — тихо спросила она.
Ответа женщина в принципе и не ждала: все-таки, как не крути, статус ее был до конца так и не ясен — то ли невеста, то ли пленница… до сих пор даже толком поговорить не удалось! Но странное дело, Кощей вдруг откликнулся:
— Какая листва может быть на корнях Мирового древа?
Маша ошарашенно потрясла головой и вдруг поняла: это действительно походило на вылезшие из земли корни: переплетенные между собой, соединяющиеся между собой где-то там, в вышине, где они, наверное, переходили в ствол.
Но какого же размера должно быть само дерево, если вылезшие из земли корни напоминали целый лес?!
— Мирового древа? — Орлова оглянулась на Кощея.
Маша слышала что-то подобное в скандинавской мифологии. Там был какой-то дуб или ясень… У славян тоже было что-то подобное?
— Соединяет Навь, Явь и Правь, — кивнул царь, не глядя на Машу, не отводя взгляда от медленно шагающего вперед Змея. — Здесь — корни, в Яви — ствол древа, в Прави — крона.
И вот кстати, к слову о мифологии. У каждого народа ведь своя есть. Если все происходящее вокруг, не один большой глюк, как тогда быть со скандинавскими, греческими, американскими мифами, в конце концов? Они существуют в соседней реальности? Или есть что-то одно, а остальные ошибаются? Или существует один-единственный вариант, который каждый из народов называет по-своему?
Кощеева невеста потрясла головой. Вот нашла же время, когда о всяческой философии думать!
Огненный Змей остановился в паре саженей от застывших в чудовищной пляске корней…
— Повелитель Навьего царства желает видеть хранителя Мирового древа! — усиленный магией голос советника, разнесся эхом, заплутал меж стволов, отразился в поднебесье.
Напуганные криком кони заплясали, и Маша бы точно сверзилась на землю, если бы Кощей не обхватил ее сильней за талию, прижав женщину спиной к своей груди: