Марья-царевна из Детской Областной
Шрифт:
Отдышавшись, Огненный Змей перекатился на бок, с трудом сел.
— Будь ты проклято, Нияново отродье, — помянул он недобрым словом умруна.
Мерзкая тварь. Знает, что живому трудно в Пекле находиться — и издевается еще, время тянет.
Личину советник сейчас даже не пытался удерживать. Тут хотя бы в чувства прийти. Небо уже сереть начинает, рассвет скоро. К царю на поклон идти надо будет.
И главное в ноги правителю не свалиться, а то вопросов слишком много будет.
Собравшись с силами, мужчина
На ладонь упала пара бронзовых височных колец. Простеньких, на три бусины. Только холодом от них теперь, в Нави, веяло таким, что пальцы инеем покрывались. Это в Пекле пламя внутри них заточено, а здесь, сейчас… Сила темная, нездешняя…
Змей потянулся за оставленной на столе калитой, ссыпал в нее все, взвесил на ладони… Оставалось всего одно украшение. Жемчуга — бурмитское зерно — собрано. Серьги — найдены. Кольца височные — возвращены. Перстень — вчера получил…
Грибатка только свадебная осталась.
…Яркая она была, из гарусных нитей, с пуговицами, розетками. Умила сама ее тогда плела. К сроку не успевала, ночью, при лучине заканчивала…
Глаза закроешь — и как наяву видишь.
Мужчина, не глядя, бросил калиту обратно в сундук, резко опустил крышку.
Всего ничего осталось. Обещанное доделать, да разок в Пекло слетать, за предательство награду получить, будь она проклята вместе с Нияном.
Да и советник сам давно проклят. Лет пять уж как…
Маша как на кровать легла, так и уснула сразу, едва голова подушки коснулась. Вот глаза только решила на пару мгновений прикрыть, отдохнуть — а потом встать, сарафан хоть снять — да не получилось. Только, зажмурилась, а уже через миг — петух на улице запел, чтоб ему пусто было!
Первый и второй крик — затемно, Маша еще спокойно переспала, третий — тоже выдержала, но. когда часов в семь утра проклятая птица начала орать, как оглашенная, женщина поняла, что дальше ей поспать никто не даст. Пришлось вставать.
Одежда за ночь измялась так, что в нем не то, что на люди, мусор выкинуть не выйдешь. Пришлось искать в "своем" сундуке что-то такое же не слишком наляпистое.
На этот раз подобранный сарафан был бирюзовым. И вышивка на рубахе в тон.
Зеленые оттенки Маше никогда особо не нравились, но, когда выбирать приходится между нелюбимым цветом и чем-то таким расшитым золотом и драгоценными каменьями — лучше остановиться на том, что попроще.
Нет, конечно, золото — бриллианты — это очень красиво, особенно, когда они так, как сейчас по одежде богато расшиты, но Орловой-то сейчас идти двух пациентов проведывать — Соловья и вчерашнего мальчишку — помощника стольника — а значит, все такое красивое, выходное и бальное — ну, никак не пойдет.
Что не могло не радовать, вчера, очутившись дома, Маша-таки
Что не могло, естественно, огорчать — вчера, переодеваясь дома, Орлова, естественно разулась. Босоножки так дома и остались. Так что пришлось в сундуке искать обувку. Нашла какое-то подобие туфелек из мягкой кожи на маленьком каблучке. Как ни странно — они по ноге пришлись…
Наспех перекусив — скатерть-самобранка, кстати, весьма хорошая вещь! — Маша принялась листать книгу. Васенька заинтересованно кружился вокруг и заглядывал на страницы.
Что тут у нас? Календула, подорожник, ромашка — заваривать и полоскать, корень хрена — настаивать и пить, кора ивы, лапчатка, аир — опять-таки полоскания…
— Только где ж я все эти травы наберу? — мрачно поинтересовалась Орлова у коловертыша.
Тот задумчиво почесал макушку:
— Тебе ведь лечебные нужны, царевна… А лекаря сейчас при дворе нету… А сходи ты к Ягице Кощеевне!
Маша нахмурилась: она совершенно не припоминала, чтоб в сказках или былинах был такой персонаж:
— Это… Сестра царя?
Васенька рассмеялся:
— Только если самого первого, который еще до Сотворения Мира был.
Тут кощеева невеста вообще ничего не поняла.
— До Сотворения?! А что может быть до Сотворения?!
Не важно, от чего плясать: от Большого Взрыва или от взмаха волшебной палочкой, но ведь до сотворения мира — ничего не существовало!
— Как это что?! — поразился Васенька. — Все может быть! И Навь, и Явь, и Правь!
— Да как же это?! Мира не было! Вообще ничего не было! Ни солнца, ни луны — а Кощей, получается был? Ну тот, первый?
— Ты, царевна, меня не путай! — возмутился коловертыш. — При чем здесь солнце и луна?! Мир семьдесят пять веков, как сотворен! А когда он Родом из яйца создан, одним богам только и ведомо!
Маша ошарашенно помотала головой. Такое чувство, будто они на разном языке говорят.
— Как это?!
— Ну, Мир! Сотворен! Перемирие! Под Мировым древом! Семь с половиной тысяч лет назад! И еще хвостик маленький…
— Перемирие?! С кем?!
— Да с Нияном же, Пекленцем! Это самый большой мир, который с ним был. Людей навьих в войне, что тогда была, полегло видимо-невидимо. Вот оттуда счет и ведут! Ниян, правда, и сейчас слово не держит, все пытается в Навь пробраться, но это не война, а так, одна забава. А то — великая война была! И Мир после нее великий сотворен был!
Услышанное просто не укладывалось в голове. Но Маша решила, что сидеть вот такой вот на месте в своей комнате можно до новых веников, а сейчас пора действовать.