Марья-царевна из Детской Областной
Шрифт:
— Советник, я… Я могу помочь, я разбираюсь в лекарствах…
Да, она не травматолог! Но хотя бы элементарно осмотреть, выяснить, нет ли переломов, она может!
Мужчина дернул уголком рта:
— Я цел, царевна. Не стоит беспокоиться.
— Но…
— Я в порядке! — сквозь зубы прошипел он.
Только вот зрачки у него от боли занимали уже почти всю радужку…
…Ловчий лично вышел встречать царя. С Машиной точки зрения это было верхом легкомыслия — она же сказала, что мужчине нужно оставаться в постели!
Правда,
А Соловей Одихмантьевич поклонился в пояс:
— Здравия тебе, царь — батюшка!
Голос у него, кстати, со вчерашнего дня стал получше, удовлетворенно отметила про себя Маша. Глядишь, еще пару дней — и поправится.
— И тебе здоровья, Соловей Одихмантьевич, — кивнул Кощей. — Слышал, прихворал ты?
— Лихоманка в гости заглянула, — вздохнул мужчина. — Почти своим присутствием мой двор, царь-батюшка? — он посторонился, пропуская.
Кощей шагнул вперед, а взгляд Соловья упал на неподвижно замершего Огненного Змея.
— А эта гадюка подколодная что здесь делает?! — зло прохрипел хозяин.
Советник тонко улыбнулся:
— И я рад тебя видеть, царский ловчий. Здоровья желать не буду, и без меня справишься.
— Не был бы ты с царем, на двор бы тебя не пустил! Ноги бы твоей здесь не было!
— Хорошо, что я все-таки с царем, правда? — хмыкнул Змей, проходя в ворота вслед за правителем и — Маша готова была в этом поклясться! — специально задев плечом Соловья. Да так сильно, что тот отступил на шаг и ударился спиной о распахнутую створку.
— Аспид проклятый! — прохрипел ловчий.
— За что вы… ты его так не любишь? — не удержалась от вопроса Маша.
— Да ты на рожу его самодовольную глянь! — не выдержал Соловей. — Только и может, что по бабам шляться да фертом стоять, индюк напыщенный!
Змей даже не оглянулся:
— Не всем же на сырых дубах сидеть и покляпые березы свистом гнуть! — равнодушно бросил он. — Кому-то и головой работать нужно.
— Головой ли?! — фыркнул ловчий.
… Хозяйка — статная женщина лет сорока, встречала гостей на пороге. Поклонилась в пояс, позвала в горницу.
Стол к приезду царя накрыли, что называется, от души: на алой скатерти, постеленной поверх зеленой были расставлены многочисленные блюда, тарелки. Чего здесь только не было, пироги, жаренные фазаны, блины, оладьи, многочисленные мясные яства…
Маша, честно говоря, была против того, чтобы больной сидел за общим столом — ему постельный режим необходим! — но кто ж ее будет слушать?
Совесть удалось успокоить тем, что Соловью уже явственно было лучше, на поправку он уже пошел… Не привязывать же его к кровати, в самом деле! А когда обед закончится, можно будет наконец посмотреть, что там за травы
Будем надеяться, что рубленных поганок в сумке нет. А то напоишь отваром пациента — и так неудобно получится…
Кощея посадили во главу стола. Машу — по правую руку от него. Чуть дальше уселись хозяин с хозяйкой, трое сыновей… Змея усадили на самом краешке. И тарелку ему поставили с отколотым краем…
— Извини, советник, — оскалил зубы в усмешке Соловей. — Других нет.
— Обнищал ты, ловчий, — легко согласился Огненный Змей. — Скоро по миру с протянутой рукой пойдешь, — потянулся за ломтем хлеба, и легким движением столкнул тарелку на пол. Осколки полетели в разные стороны. — Надо же, какой я неловкий!
Соловей скрежетнул зубами и хрипло приказал чернавке:
— Принеси чистую посуду советнику.
Тарелка на этот раз оказалась новая, глазированная. Но все равно не серебряная, как у царя.
Впрочем, Змей и не собирался на это претендовать.
— А что ж ты, свет — Одихмантьевич, дочерей своих не позвал? Взрослые уже, шестнадцать лет как минуло, могут за общим столом сидеть…
— Уехали они, — резко обронила хозяйка, не дав мужу вымолвить ни слова. — Вернутся через седьмицу.
Слуги сновали вокруг стола, поднося еду, расставляя новые яства.
Губы Змея тронула легкая улыбка:
— А что так, Авдотья Лиховидовна? Пару дней назад ведь еще в Навьгороде были. Куда они так поспешали? Али зло какое приключилось?
— Говори, да не заговаривайся, советник! — прищурилась женщина. — Я ведь могу и вспомнить, что поляницей была. А рука у меня тяжелая.
— Что ты, Авдотья Лиховидовна? Разве я посмею? — мурлыкнул Змей.
Ответить женщина не успела.
— Хватит скоморошествовать, советник! — зло бросил Кощей, которому надоела эта скрытая за вежливыми словами перебранка.
Огненный Змей покорно опустил глаза к тарелке, всем своим видом показывая смирение. Ловчему можно слово поперек сказать — с царем не поспоришь.
Маша покосилась на Соловьевичей. Парни усиленно изображали пай-мальчиков и в разговор не вмешивались. Будто и не они вчера пытались ее задирать!
Воды Пучай-реки были неспокойны. Серые волны жадно лизали темные берега, выкидывали пенящиеся ядом барашки.
Невидимая граница между Навью и Пеклом была тонка как никогда, зияла прорешинами… Казалось, приглядись — и узришь тонкие ручейки силы, просачивающиеся в Пекло сквозь дыры между мирами. Еще пара-тройка дыр в защите — и на земли соседнего царства хлынут орды подданных Нияна. Осталось немного, осталось совсем чуть-чуть…