Марья-царевна из Детской Областной
Шрифт:
— Кошки они такие, — насмешливо фыркнул Тугарин. Кровь только начала останавливаться. но от резкого выдоха вновь потекла. — Особенно Баюново семя. Что они только не творят… — и осторожно пододвинул к себе расположенную неподалеку странную конструкцию — кощеева невеста пока так и не разглядела, что это.
— Даже в Явь ходить умеют, — рассеянно кивнула женщина, делая еще один шаг вперед.
Интересно, а соль для лекаря тоже ядовита или это только для той дамочки было?
…Маша не успела самую малость. Оставалось сделать шага два, не больше, когда Тугарин резко, одним
Ошибки быть не могло.
— Положи на место! — прошипела Маша.
Яйцо, утку, зайца и прочий набор начинающего бессмертного Кощей, похоже, еще не успел сотворить.
— Попробуй заставь, царевна, — хмыкнул мужчина, легко загоняя иглу в ворот кафтана, чтоб не выронить.
Орлова кинулась к лекарю, но тот отшатнулся, как-то неловко взмахнул руками… Странная конструкция, лежавшая рядом с ним распрямилась, расправилась, вытянувшись огромными, похожими на дельтаплан крыльями, растянутыми на тонких косточках… Еще миг — и устройство словно прилипло к спине Тугарина, и тот прямо с места, не вставая, взмыл в воздух. Гигантская птица расправила белоснежные крылья на фоне звездного неба…
Тяжелая солонка прицельно догнала беглеца.
Попала аккурат в затылок.
Диковинная птица клюнула носом вперед, начала заваливаться, падать… Маша уже побежала вслед за ним… Но Тугарин умудрился выровняться и взмыть в небеса…
— Чтоб тебе… проктолог зубы удалял! — только и смогла выдохнуть кощеева невеста.
Она буквально нутром чуяла, что случилось непоправимое…
Навье войско таяло на глазах. Полк левой руки еще держался, но центральный и полк правой были уже разбиты… Не удастся выстоять до рассвета — и случится непоправимое: Ниян войдет в Навь…
Костяная стрела нашла Кощея, когда он меньше всего ждал. Вонзилась под левым глазом и ушла в голову едва не насквозь, выбив мужчину из седла.
Царь рухнул на землю…
Где-то вверху мелькнул тяжелый, потраченный ржавчиной молот, изготовившийся опуститься на голову… Пронзительный свист отшвырнул мертвяка в сторону, снес его к самой реке.
Соловей Одихмантьевич порывисто шагнул к Кощею:
— Жив, мой царь?
Мужчина мотнул тяжелой головой, встал, опираясь на протянутую руку…
Боли не было. Даже кровь не сочилась из раны. Лишь противно торчало под глазом оперенье, заслоняя обзор, мешая смотреть.
Зря, конечно, шлем не надел… Глядишь, помогло бы.
Вороной конь, сбросивший всадника умчался — не догонишь, не поймаешь…
Кощей осторожно нащупал пальцами стрелу — и не выдернешь ведь ее: наконечник внутри останется. Из трупа хотя бы вырезать можно, а сейчас… И некогда даже…
Рана — не страшна. Удастся выстоять — и все само пройдет. Отцу при жизни голову пару раз рубили, и ничего, даже шрама не осталось.
От костяного моста шагнула долговязая фигура в темном саване, равнодушно перешагнув неподвижно лежавшее тело в зеленом кафтане, шитом алыми нитями. Соловей
— Не тебе со мной тягаться, ловчий, — прокаркал знакомый голос.
В руках покойника блеснул длинный меч, так напоминающий оружие самого Кощея…
Повелитель Навьего царства шагнул навстречу…
Рванувшись вперед, Кощей, казалось, почти достал пламенеющим клинком противника. Но тот мягко скользнул в сторону, меч мелькнул в опасной близости от царя. Отбитое железо плеснуло вверх…
Еще миг — и раздался звонкий вскрик железа, что-то свистнуло — горестно и протяжно. Меч умруна замер в вершке от горла правителя Навьего царства: в правой руке Кощея осталась одна рукоять. Перешибленный отбивом меча созданный Триглавом клинок сломался и отлетел, едва не поразив судорожно кашлявшего и хватающего ртом воздух ловчего…
Умрун резким коротким движением отбросил капюшон с головы:
— А вот теперь и поговорить можно, сынок, — растянул истлевшие губы в усмешке мертвый царь.
Маша медленно добрела до своей комнаты, покосилась на сидевших на полу охранников, ошарашенно мотающих головами и пытающимися сообразить, что же здесь произошло, зашла в горницу и опустилась на лавку.
— Ох, голова моя, головушка, — жалобно проскулил Васенька. — Болит-то как…
Орлова уронила на пол подобранный на улице томик — солонку найти так и не удалось, да женщина особо и не искала — и выдохнула:
— Пройдет.
Стоило, конечно, обеспокоиться, проверить, не ударился ли он головой, когда внезапно уснул и упал, но сейчас у Орловой крутилась лишь одна мысль: кощееву иглу украли. И тут можно, конечно, рассуждать, что Маша ни в кого не влюблена, что ей совершенно безразлично, что там с этим женихом будет…
Так в том-то и дело, что не безразлично! Внутри все дрожало, словно кофе с перцем напилась. Казалось, каждый нерв, каждая жилочка вибрировала. В солнечном сплетении застыл горячий комок…
Что же будет… Ой, что же будет…
Тугарин Змеевич иглу ведь не затем украл, чтоб на нее просто полюбоваться. А если к этому прибавить, что сам Кощей на войну ушел…
Как же все плохо, а…
Торчащая из щеки стрела мешала Кощею даже голову слегка повернуть — древко цеплялось за воздух, наконечник царапал где-то внутри черепа — не больно, но не приятно.
Умрун дернул истлевшим уголком рта, бросил быстрый взгляд в сторону и буркнул:
— Хватит, пожалуй…
Правитель Навьего царства и слова не успел сказать — он и не понял-то, о чем речь идет, когда мертвый царь вскинул левую руку… Лежавшие на земле тела павших навских воев зашевелились. Вот — зябко подернул плечами павший полкан, вот — подняла голову погибшая алконост, вот — волхв с вырванной глоткой сел, повел пустыми глазами… А в следующий миг все они вновь рухнули на землю — от неподвижных тел потянулся сизый туман, сплетающийся в подобную недавно стоявшей над Пучай — рекой серую стену, отделившую собеседников от остального войска кругом, наполовину утонувшим в водах…