Марья-царевна из Детской Областной
Шрифт:
Похоже надо было как можно скорее возвращаться на кухню - надежды на то, что в этой темноте удастся найти терем, где до этого находилась, просто не было.
Маша отступила на шаг, нащупывая за спиной свободной рукою захлопнувшуюся дверь.
Пусто.
Еще один шаг спиной назад.
Пусто.
И тишина.
Только мертвых с косами не хватает...
***
Кощей все никак не мог решиться развернуть свиток.
Заряла неслышно вскользнула из стены. По призрачной дымке, сохраняющей очертания человеческого тела, бежала легкая волна.
– Мой царь, в тереме царевен нет никого...
Кощей вскинул потрясенный взгляд:
– В смысле?!
– Терем пуст...
Так и не прочитанный свиток выпал из рук, а сам Кощей рванулся прочь из тронного зала.
Заряла стояла, удивленно глядя вослед царю... Наклонилась, осторожно подняла оброненное письмо и, не придумав ничего лучше, положила его, не разворачивая, на трон: там его правитель Навьего царства точно найдет...
Постояв еще некоторое время в раздумьях, Злоба выскользнула из палат: на сегодня ее обязанности были выполнены: свечи зажжены, до завтрашней ночи можно отдыхать.
Свиток пролежал на троне недолго. Если бы кто-то, находящийся в хоромах считал сейчас удары сердца - их бы хватило десятка, не больше: пергамент выпустил десяток длинных паучьих лапок, сполз с кресла на пол и выскользнул в приоткрытую дверь.
Насмешливое ухание невидимой в ночной темноте совы эхом разнеслось по зале...
***
Горячая кружка обжигала пальцы - Маша по глупости взяла ее не за ручку, понадеявшись сразу отдать своему новому знакомцу. Еще несколько мгновений - и точно будет термический ожог... Впрочем, сейчас незадачливая полонянка была даже этому рада: она успела уже сделать шагов семь спиной назад, но до двери на кухню пока что так и не дошла.
Сердце колотилось где-то за грудиной, отдаваясь болью при каждом ударе.
Тахикардия. Сердечная эмболия. Вегето-сосудистая дистония. Ишемия... Что там еще с такими симптомами?
Дышать становилось все труднее, и Маша отчаянно цеплялась за боль в уже почти обожженных пальцах, как за спасительный круг, помогающий не свалиться в обморок...
Нет, диагноз, похоже, должен быть другим, без кардиолога тут не обойтись...
...Царевна стояла на пороге кухарни. Тонкая, хрупкая, едва заметная в ночной темноте. Кощей сперва-то и не разглядел пленницу. А она... Она стояла, замерев соляным столпом, то ли прислушиваясь к пению соловья, выводящего очередную бесконечно длинную трель, то ли раздумывая, куда пойти.
Царевна еще что-то держала в руках, но разглядеть это в неверно блеске звезд да в слабом освещении из редких окошек было почти невозможно, и мужчина сбежал по ступенькам терема:
– Как ты вышла наружу?
До нее оставалось всего несколько шагов,
...Сердце в очередной раз ударило в грудину, разламывая ребра. Из тьмы, сжимающейся все более плотным кольцом надвигалось что-то страшное, огромное, способное уничтожить одним своим присутствием. И все, что Маша смогла сделать, борясь с накатывающим на нее головокружением, это, размахнувшись, плеснуть молоком перед собой...
...В лицо что-то полетело, и Кощей автоматически вскинул руку, закрываясь...
...Тяжелое одеяло тьмы, обрушилось, словно и не было его. По ушам ударило пронзительное пение сверчков, пахнуло теплым летним ветром, над головой заперемигивались звезды... А перед Машей висело в воздухе, растекшись неопрятной кляксой, выплеснутое молоко.
– Твою... аритмию!
...Кощей медленно опустил руку. От висящей в воздухе кляксы отчетливо пахло молоком. А еще теплом веяло.
Заклятье, остановившее летящую навстречу угрозу, создалось автоматически. Соскользнуло с ладони раньше, чем мужчина смог понять, что происходит.
А вот царевна, похоже, изначально все подгадала. Оружия нигде не нашла, вот и придумала кипятком в лицо плеснуть, чтоб значит, полонителю счастье было, от ожогов потом лечиться, глаза спасать.
Тварь.
А еще несколько часов назад радостно рассказывала, что жениться согласна.
А на самом деле, небось только спит и видит, как в Явь сбежать.
И ведь просто сбежать - это в лучшем случае. Вон, как шустро кипяток нашла, чтоб в лицо плеснуть!..
...Боль за грудиной отступала, в голове прояснилось и Маша не придумала ничего лучше, как протянуть руку - осторожно, кончиком пальца, прикоснуться к повисшей в воздухе кляксе. Та словно только этого и ждала: в тот же миг обрушилась на землю, забрызгав голые ноги Орловой каплями кипящего молока.
– Шабер!
Холодная вода на кухне точно должна быть. Ожоги пусть и мелкие, но их много. До утра они, конечно, пройдут, но надо хоть чуть-чуть боль снять!
Женщина развернулась на каблуках: жених разлюбезный стоял чуть дальше, его почти не задело, первую помощь можно не оказывать, а пообщаться позже можно будет.
На плечо легла тяжелая рука:
– Далеко собралась, царевна?
Объяснять в сто пятьдесят восьмой раз, что она никакая не царевна, а так, мимо проходила, у Маши не было ни малейшего желания.
– На кухню, - буркнула она. Сейчас стоило все-таки слегка промыть кожу. Потом надо будет подумать, отчего самой Машеньке так стало плохо от выхода на улицу... А с осипшим местным жителем нужно будет разбираться уже завтра - одна ночь уже явно ни на что не повлияет. Тем более, что одноглазого в пределах прямой видимости не наблюдалось.
– Не стоит, - голос стоящего за спиной мужчины был абсолютно ровен и деловит, но у Маши почему-то мурашки по спине побежали. И морозом таким по коже продрало, что впору было шубу искать. Или температуру тела мерить. Градусов сорок по Цельсию точно будет.