Машина пробуждения
Шрифт:
Как и следовало ожидать, якорная башня разрушалась, а цепь – шириной не меньше кареты – резала поверхность улицы так, как проволока режет сыр, и возвращалась в свое исходное положение; камни мостовой откатывались прочь с ее пути или же срывались вниз. Линия разрушений протянулась вдоль бульвара, перча фасады домов шрапнелью грязи и булыжников. Три сотни шагов Хагия Хана Рюспеля были стерты с лица земли, прежде чем цепь нырнула под землю, но затем еще пятьдесят шагов дороги обрушились вниз – древний металл продолжал свое движение, уничтожая подземную инфраструктуру.
И даже когда зримые, незамедлительные
Развернувшись на пятках, Эшер бросился в другом направлении, стремясь как можно скорее добраться до конического вулкана дверей и храмовых портиков, вдруг заполнившего собой все его мысли, – Апостабища.
Глава тринадцатая
Не думаю, что тогда я понимала, что возвожу фундамент нового мира. Но осмелюсь сказать, единственное, что я бы поменяла, вернись в те времена, так это свои замаранные штаны.
Разумеется, вы не обязаны мне верить. Столько жизней минуло, а я все еще веду себя как девчонка, ну не потеха ли? Должно быть, я это заслужила. Но перед смертью я хотела бы рассказать вам правду: я бы так или иначе нашла способ разделить миры. Молот, юноша, песня – для меня все это тогда было едино. Приписывается леди-сенатору Эмерит Пурити Роза-Клу
Пурити сложила руки на коленях, стараясь снизить до минимума неудобства, доставляемые наручниками. Формально она была взята под арест гвардией Лейбовичей, а не преторианцами. Слуги леди Мальвы бросили ее в просторную кладовую, которую девушка теперь делила с перепуганной до смерти горничной. С какой стати им пришло в голову оставить ее закованной в кандалы, она не очень-то понимала. Да, она Убила благородную персону и уничтожила самые ценные экспонаты во всей известной истории Неоглашенграда, но какую угрозу она могла нести теперь? Ее пленили не преторианцы, а прислуга, что однозначно указывало на отсутствие согласия между членами Круга, – гвардейцы слабо походили на безупречных воинов, служащих трону.
Преторианцы не стали вмешиваться. Кстати, они бы не заперли ее в кладовой, как эти безмозглые приспешники Лейбовичей. Преторианская стража следовала бы протоколу и бросила бы ее в яму, в зловонную тьму похожей формой на слезу узкой камеры. Год или около того назад она как-то раз наведывалась в подземную тюрьму, когда они с подругами (одна из них перешла в категорию Мертвых, а остальные – бывших) еще верили, что смогут сбежать от вечной тоски под сводом Купола, устраивая подобные небольшие экскурсии.
Лизхен особенно понравились ямы – она была сама не своя до садоводства, а эти одиночные камеры были не построены из камня, но выращены из гибридизированных
«Колокола, – нахохлилась Пурити, – надеюсь, Лизхен станет капельку мудрее после этой трагедии. Или хотя бы начнет думать, прежде чем что-то делать».
Ее размышления были прерваны стуком каблуков по мрамору, после чего в дверях появилась Мальва Лейбович. Лицо ее не выражало ровным счетом ничего, и Пурити оставалось только гадать, сколько леди-сенатору было известно о событиях минувшего вечера. Должно быть, она уже знает, что ее дочь Мертва, но сказали ли ей, что ее дочь была Убийцей? Или же Пурити держат в заточении по обвинению в одном только вандализме? Как ни стыдно признавать, но она не очень-то достойно себя вела, когда ее арестовали. Лила слезы, бубнила какие-то извинения, которых сама уже не помнила.
Мальва Лейбович наверняка посмеялась, когда ей об этом рассказали.
Леди-сенатор смотрела сквозь Пурити, как если бы той вообще не существовало, обращаясь к притихшей горничной. Та все это время сидела тихонько, как мышка, не поднимая взгляда от собственных рук, словно замерев в молитве. Теперь же ее голова вскинулась, а покрасневшее лицо озарил тусклый огонек надежды.
– Горничная, с тебя обвинения сняты, так что не бойся.
Голос Мальвы казался металлической щеткой, трущей воспаленную кожу, и маленькая служанка еще сильнее затряслась от страха.
Если леди Лейбович как-то заботило собственное будущее в свете преступлений ее дочери, она этого никак не проявляла. Напротив, казалось, будто больное самомнение женщины лишь пуще расцвело на почве Смерти Ноно. Должно быть, она осознает, что ей конец, догадалась Пурити, но полна решимости удерживать в своих руках прежнюю власть до самого последнего мгновения. В этом не было ничего удивительного, но сулило Пурити еще большие неприятности, хотя она и не могла винить Мальву. Пройдет еще несколько недель, прежде чем Круг вынесет леди-сенатору официальный импичмент.
– Эсса, дитя, – Мальва смягчилась и даже продемонстрировала, что помнит имя девушки, – не трясись. Тебя задержали лишь потому, что ты кое-что видела, а не потому, что ты что-то сделала. – При этих словах леди-сенатор зыркнула на Пурити – как если бы старалась забыть о том, что та сделала, – и удалилась.
Без всяких сомнений, Мальва направлялась на обещавшее быть весьма нервозным совещание, где станет давить на Круг в попытках спасти собственную шкуру и, скорее всего, попытается убедить всех, что Пурити необходимо вымазать смолой и обвалять в перьях. Внезапная тревога за отца заставила девушку пристыженно опустить взгляд.