Машина снов
Шрифт:
Он вбил в неё ноющий от напряжения член, глядя, как расширяются её зрачки, закрывая чернотой оранжевое пламя, словно два солнечных затмения случились в этой огненной красной вселенной.
Нет-нет, шепчет золотая мурена, прячущаяся в глубине пурпурных вод, не так всё просто, морячок, здесь сотни закоулков, каждый из которых полон жидкого огня, превращающегося в нектар, тебе некогда отдыхать, но загляни сюда, в этой пещере столько изгибов. Сотнями пальчиков мы сыграем на тебе мелодию цветов, весенний марш завязывающихся колосьев, мы пробежимся от корня до пламенеющего навершия, чтобы ты отдал
Мммммммммммммммммммммммммм.
Марко словно похмельный отстранился от неё. Она засмеялась и прикрылась ладошкой, словно не давая его семени вытечь наружу.
Морок исчез. И в этот момент она стала до обидного похожей на пьяную площадную девку.
[ открой, открой глаза, Марко]
Мать-лисица повернулась и посмотрела на Марка. Взгляд её постепенно обретал осмысленность. Марко возвращался в реальность. Звёздный шар подкатился к его ногам. Ножнами он пододвинул его ещё ближе, ощутив покалывание волшебного огня. Теперь он точно знал, что мать-лиса находится в полной его власти. Как кукла. Он сломал в ней что-то, что-то в самой сердцевине, что-то, подобно позвоночнику удерживавшее её. Теперь она принадлежала ему безраздельно. И пока длился момент слабости, Марко твёрдо решил, что получит ответы на все вопросы, даже если ему придётся лишить мать-лису жизни. Хотя в этом, похоже, не было необходимости: она выглядела абсолютно подчинённой. Вся поза, взгляд, положение тела, энергия, исходящая от неё, напоминали Марку только одно – рабыню на невольничьем рынке в тот момент, когда она понимает, что чуда не произойдёт, что она будет вынуждена пойти за покупателем, что её жизнь ей действительно больше не принадлежит, всё кончено.
– Знаешь, как я узнал? – спросил Марко, оперевшись спиной на стену и устраиваясь поудобнее.
– Что ?
– Запах.
– Что «запах»?
– У вас два запаха. У вас две внешности, две природы, два языка и два запаха. Один дурманит нас. Другой – настоящий. Его-то я и распознал. Я слышал его раньше. Знаешь когда? Не-е-ет, не тогда, когда ты послала ко мне в постель маленькую лисичку. Ты знаешь когда.
– Нет, понятия не имею, о чём ты толкуешь, – устало ответила мать-лиса.
– Та ночь? Когда я спас кортеж императора? Меня наутро нашли рядом с мёртвой женщиной, ты не могла не слышать о ней. Потому что она была твоей сестрой, она пахла точно так же, как пахнете все вы. Зачем ты напала на кортеж Великого хана?! Наутро после этого случая я тщательно обыскал место битвы, ничего существенного найти мне не удалось, но этот запах… Он был повсюду. Любой, кто попадал в объятия лисички, сразу бы почувствовал этот запах нутром. Это же безумие! На что ты надеялась?!
– Нам заплатили… Очень… щедро заплатили.
– Кто ?
– Твой друг Тоган.
– Чёрт… Я должен был догадаться. Только Тоган в нужной мере сочетает ненависть к отцу с безумием, достаточным для того, чтобы бороться с ним практически в открытую! Но всё-таки, сколько нужно было заплатить, чтобы вы решились на это сумасшествие?!
– Помимо денег, у нас был и другой интерес… Если бы атака удалась, мы вернули бы себе контроль над Поднебесной, как было
– Но атака не могла удаться!
– Могла. Если бы это было просто нападение сотни каких-то безумных лис, конечно, нас ждала бы смерть. Но мы знали, что нас нанимают исключительно для отвлечения. Нам нужно было пошуметь, взбудоражить охрану и быстро украсть для Тогана машину снов.И тебя вместе с нею. А Тоган, точнее, его любовница…
– Любовница?
– Ты не знаешь, что у него была любовница? – недоумённо спросила мать-лиса, потом она вгляделась в глаза Марка и расхохоталась. – Ах, мой мальчик, как же ты плохо знаешь своих друзей.
– Он мне не друг, – огрызнулся Марко.
– Тоган одержим местью за свою мать. Это тебе должно быть известно, потому что это известно практически всем. Он сошёлся со своей кузиной, девицей из семьи Чэнь. Катайцы никогда не простят резни в Тайду. Они никогда не простят возвышения сарацин, которое привело к такой трагедии. Поэтому они договорились с Тоганом через эту девицу Чэнь, что мы пошумим для виду, а потом Тоган при помощи магии атакует кортеж. Таким образом, все обвинения падут на нас. Он будет ни при чём. А мы, в случае удачи, получаем… Мы по договору получаем весь Тайду, ещё несколько провинций к югу, вплоть до Хунани. Фактически половину Поднебесной.
– Господи, какая глупость. Вполне в духе Тогана.
– Глупость глупостью, но ханские нухуры упали замертво. Демоны, которых прислали катайцы, забрали у стражников души. И Тоган бы добил императора, когда б не твоё появление. Я, правда, не понимаю, как ты мог одновременно быть в двух местах: убить нашу сестру возле машины сновив то же самое время сражаться с демонами рядом с богдыханом? Но, видимо, таковы особенности твоей магии.
– Я хотел бы тебе верить, но… Дело в том, что мы говорили с Тоганом об этом случае, о гибели ханского кортежа. И он ни сном ни духом не знал о том, что произошло. Ты уверена, что именно катайцы подослали демонов?
Мать-лисица сморщилась, словно бабушка, пытающаяся объяснить туповатому внуку что-то довольно простое, но никак тому не дающееся.
Марко молчал. Он пытался сложить мозаику из рассыпающихся кусочков, где каждый день прибавлялись всё новые детали, полностью разрушавшие картину, уже начавшую было приобретать очертания. И вдруг ррраз, словно рукав монаха сносит картину, написанную струйками цветного песка, изображение внезапно пропадает, становясь тем, чем было только что, – просто горсткой разрозненных частичек.
– Скажи, а зачем же вы подослали мне ту маленькую лисичку?
– Нам нужно было твоё семя. Чтобы твоя дочь унаследовала способность плавать во сне, как ты. Потом она бы передала это знание всем нам.
– Как она вообще попала во дворец? Как это произошло?
– Благодаря матушке Хоахчин, как я тебе уже говорила. Мне до сих пор жаль нашу младшенькую, она была очень многообещающей девочкой. Днём она прислуживала библиотекарю, ночью – постигала лисью науку. Удивительно, она оказалась очень преданным существом, этот старый никчёмный слепец словно приворожил её. И, когда началась вся эта заваруха, она спасла его.