Машина снов
Шрифт:
– Как спасла? – недоумённо спросил Марко.
– Она предположила, что ей прикажут сделать с ним что-нибудь дурное, прикажут убить его, например, или что его каким-то образом втянут в эту историю с цепью убийств вокруг твоей дьявольской машины. И она опоила его волшебным вином из Чжуншаня, о котором говорят: «Раз напился – и на тысячу дней». Старик, разумеется, уснул как убитый и проспал всё в счастливом неведении, – цинично засмеялась лиса.
– Так он… проснётся?! – вскричал Марко, сердце его забилось, стремясь вырваться прочь из груди.
– Конечно. Как любой пьяный. Тысячу дней он, конечно, не проспит, но чжуншаньское вино – крепкая штука. Ему повезло больше,
– А что ты знаешь про тебетца?
– Ничего. Просто нам заплатили, чтобы мы отравили его.
Марко скрипнул зубами, но во взгляде матери-лисы читалась
только безмятежная простота. Он силился увидеть в её глазах какой-то намёк на издёвку или ложь, но ничего, кроме абсолютного равнодушия, там не нашёл.
– Кто? – спросил он, но голос пресёкся, скрипнул, словно глотку забило песком. Марко откашлялся и повторил вопрос: – Кто заплатил вам?
– Деньги передала матушка Хоахчин. Но приказ исходил лично от Великого хана. В знак подтверждения она показала нам его личный перстень, который он почти никогда не снимает с руки.
– Ты врёшь, – глухо сказал Марко, думавший, что изо рта вылетит обвинительный крик, но в тот момент, когда губы уже разомкнулись, он вдруг понял, что мать-лиса говорит правду. И крик сорвался, превратившись в хриплое признание бессилия.
– Зачем мне врать? Когда вы построили машину снов,император приказал отравить тебетского колдуна, чтобы тот не смог повторить чудесной машины по чьему-то ещё заказу.
– А почему остальных не тронул?
– Тебя он любит, а этих двоих простолюдинов убивать нет никакого смысла – они просто подмастерья.
– Тогда почему он… Почему он убил девочку?
– Если бы она просто отравила колдуна-тебетца, он бы тихо умер, и всё сохранилось бы в тайне, тогда она бы по сей день жила и приносила тебе радость. Кстати, отправить её к тебе в постель – тоже идея Великого хана. Он считал, что ей удастся тебя приручить и выведать тайны машины,если ты их, конечно, знаешь. Судя по тому, как ты живо интересуешься её судьбой, ей удалось пробиться к твоему сердцу, – улыбнулась мать-лиса. – Но кто-то начал убивать без разбору всех, кто оказался причастен к постройке машины,и, чтобы отвести от себя подозрения, император казнил нашего щеночка.
– А Хоахчин всё это время всё знала…
– Матушка Хоахчин не просто знала, она действовала…Восемнадцать.
Они сидели друг напротив друга, освещаемые только тонким светом звёздного шара, покрывавшим их лица как золотистая пыльца. Сумерки наконец уступили место темноте, и та залила всё вокруг, подобно чёрной воде затопив полутени, окрасив тушью своды, скрыв неприглядные стороны лисьего логова. Время застыло, подвешенное в этой черноте за тонкую золотую нить. Мириады крохотных огоньков водили хоровод, на мгновение отвоёвывая у ночи какую-то толику пространства, и снова гасли, уступая место своим собратьям, и это мерцание, заливавшее короткое расстояние между их лицами, придавало происходящему привкус волшебства.
Марко понимал, что ему выпала удача, и где-то в глубине души он ужасно боялся спугнуть её, хотя и понимал, что пока не взошло солнце, пока наваждение не исчезло, всё в его власти.
Мать-лиса, чья кожа отливала миллиардами огненных точек, не то отражая свечение шара, не то сама светясь в ответ, говорила тем чарующим, шелестящим голосом, что свёл с ума неизмеримое количество мужчин, однако нежные обертоны её голоса только подчёркивали всю неприглядность того, о чём шла речь. Раз за разом вглядываясь в её восхитительное
– Чтобы понять, что именно провернула матушка Хоахчин, нужно ненадолго вернуться в прошлое, – шелестел голос матери-лисы. – Срединная империя очень стара. Девочка, которую мы послали к тебе по приказу Великого хана, порой пересказывала мне свои беседы со слепым книжником. В том числе, она иногда говорила о книгах, которые он хранил в своей памяти. Но смею тебя уверить, Поднебесная древнее любого царства, о котором повествуют ваши латинские и греческие книги. Мы строили дворцы и дороги уже тогда, когда всю остальную Сушу, покрытую мраком варварства, населяли дикие племена, носящие шкуры и не чурающиеся каннибализма.
Когда мунгалы вторглись сюда, они перевернули всё с ног на голову. Старые законы перестали действовать, любой человек получил шанс стать аристократом. Древняя кровь, знание канона, воспитание – всё это перестало иметь значение, Хубилай перетасовал всю Поднебесную с головы до ног, как колоду карт. Кореец, меркит, уйгур или непалец – отныне кто угодно мог стать ваном уезда или губернатором провинции. Стало ненужным даже сдавать экзамены на степень сюцая, не нужно ничего. В поднявшейся суматохе важным стало лишь одно: человек должен как пёс служить империи Юань и дому императора. Ещё каких-нибудь сто или полтораста лет назад никто слыхом не слыхивал о том, что такое «чингизид», а теперь кровь Тэмуджина – самая желанная добавка для любой родовитой семьи.
– Великий хан не раз говорил мне, что хочет создать новый народ, в котором сольются все лучшие качества, присущие каждому: упорство мунгал соединится с катайской учёностью, и из смешения этих кровей появится совершенная человеческая порода.
– Возможно, когда-нибудь этот народ и возникнет, но пока богдыхану лишь удалось унизить катайцев, – засмеялась мать-лисица. – Империя Юань всего лишь слабый младенец на фоне тысячелетней истории Срединного царства. Понадобятся века, чтобы новый народ окреп. Но я не думаю, что это случится. Поднебесная так велика и так сильна, что перемелет любое несчастье, даже такое, как Хубилай – гнев небес.
– Так что же Хоахчин?
– Представь: впервые за тысячу лет практически любой проходимец получил шанс попасть во дворец, войти если не в число высшей знати, то, по крайней мере, возвыситься так, как никогда бы не получилось у его предков. Такой шанс выпадает раз в тысячелетие! Хоахчин мудра, и она видела всё это. Дворец огромен, количество слуг с трудом поддаётся исчислению. Но… Марко, ты думаешь, что ты знаешь императорский дворец. Но ты знаешь только половину. Мужскую половину.
– О, боже, – прошептал Марко, представив себе армию фрейлин, сиделок, кухарок, судомоек, горничных, наложниц, танцовщиц, воспитательниц и прочих.