Машины зашумевшего времени
Шрифт:
Однако аппликации Матисса по своему смыслу прямо противоположны дадаистским «нарезкам». В основе этих нарезок лежит телеологический жест: нарезка приводила к случайному или целенаправленному изменению смысла сополагаемых элементов. Элементы аппликаций Матисса часто абстрактны и постоянно повторяются, особенно часто — растительные орнаменты, напоминающие причудливо разрезанные листья монстеры. Эти орнаментальные аппликации не-телеологичны. Кажется, не случайно одной из первых больших работ Матисса в новой технике стала книга «Джаз»: джаз — не-телеологическая форма музыки, джазовые пьесы не должны иметь логически организованной структуры.
Гунда Луйкен предположила, что поздний Матисс оказал большое влияние на Энди Уорхола, особенно на его представления о цвете: Уорхол прямо признавался в любви к творчеству французского мэтра [538] . Можно предположить, что Матисс стал одним из первых художников, неявно соединивших эстетические идеи монтажа и серийности, не предполагающей завершения. В этом смысле его аппликации могут быть сопоставлены с произведениями авторов, использовавших постутопический монтаж.
538
Luyken G. ‘Painting alone remains full of adventure’ — Matisse’s Cut-Outs as an Inspiration for Nicolas de Sta"el, Ellsworth Kelly and Andy Warhol // Henri Matisse: Drawing with Scissors. P. 151–159.
«Черная книга»: генезис жанра
В советской и постсоветской культуре существует особый вид монтажа, который отличается от описанных выше видов рядом парадоксальных особенностей. С момента своего возникновения он был историзирующим, а не изображал современность или ближайшее будущее. В этом смысле он никогда не был утопическим. Однако с 1920-х годов вплоть до настоящего времени он имеет приблизительно одну и ту же функцию — компоновку материальных следов сакрализованного события. Поэтому можно сказать и наоборот — он до сих пор сохраняет энергию утопизма.
539
Основной концептуальный ход этой главы был предложен М. Майофис, но его разработка принадлежит мне, и я несу полную ответственность за все недостатки этого текста.
Речь идет о монтажной исторической книге. Ее социальная эволюция соответствует траектории развития других видов монтажа: из мейнстримного и официального жанра исторический монтаж стал полуофициальным или вовсе подпольным предприятием, сохранив, однако, свою тень в официальной советской культуре — подобно каракатице, выпустившей чернильное облако, повторяющее форму ее тела.
В отличие от других глав я позволю здесь отступить от последовательной исторической логики. Перелом в развитии жанра книги-монтажа был не постепенным, а резким. Точкой этого критического поворота стало составление «Черной книги» памяти жертв Холокоста, осуществленное в 1944–1947 годах редакционной коллегией под руководством Василия Гроссмана и Ильи Эренбурга [540] . Я начну с анализа «Черной книги», а потом перейду к ее историческим предпосылкам и последствиям.
540
Полное название: «Черная книга: О злодейском повсеместном убийстве евреев немецко-фашистскими захватчиками во временно оккупированных районах Советского Союза и в лагерях Польши во время войны 1941–1945 гг.», здесь и далее названа сокращенно. Английское издание: Grossman V., Ehrenburg I. The Complete Black Book of the Soviet Jewry / Ed. and transl. by David Patterson. New Brunswick, NJ: Transaction Publ., 2002.
Впервые на использование в этой книге монтажных приемов обратила внимание Аня Типпнер, германский филолог и историк культуры, однако она не обсудила их генезис [541] . Для того чтобы контекстуализировать это произведение, напомню о фактической стороне вопроса [542] .
Во время Второй мировой войны Илья Эренбург получал огромное количество писем. Среди них были многочисленные свидетельства об уничтожении евреев (Шоа) на территории СССР. Эренбург решил подготовить антологию этих материалов; как полагает И. Альтман, первоначальный совет писателю дал Альберт Эйнштейн. Эренбург привлек к работе Гроссмана и организовал Литературную комиссию при Еврейском антифашистском комитете (ЕАК). С ней сотрудничало несколько десятков известных писателей и журналистов, большей частью, но не исключительно, этнических евреев: например, в этот коллектив входили Лидия Сейфуллина и Всеволод Иванов, которые евреями не были. Авторы, участвовавшие в работе Литературной комиссии, редактировали документальные тексты (дневники и стенограммы рассказов выживших), писали очерки об истории Шоа в отдельных городах и целых «союзных республиках» СССР и в оккупированной нацистами Польше.
541
А. Типпнер говорила об этом в лекции о художественных аспектах «Черной книги», прочитанной 17 сентября 2013 г. в Русском, Восточноевропейском и Евразийском центре Университета Иллинойса в Урбана-Шампэйн. Как сообщила мне А. Типпнер в электронном письме, исследование пока не опубликовано. Я пользовался подробной аннотацией лекции, размещенной на сайте университета: http://www.reeec.illinois.edu/publications/center/documents/Tippner_Sept13.pdf.
542
Частично в этом изложении я основываюсь на предисловиях Ирины Эренбург и Ильи Альтмана, включенных в издание: Черная книга: о злодейском повсеместном убийстве евреев немецко-фашистскими захватчиками во временно оккупированных районах Советского Союза и в лагерях Польши во время войны 1941–1945 гг. / Под ред. В. Гроссмана, И. Эренбурга. Вильнюс: Йад, 1993. См. также воспоминания Эренбурга: Эренбург И. Г. Собр. соч.: В 9 т. Т. 9. М., 1976. С. 411–418.
Была подготовлена книга-коллаж, включавшая в себя 118 материалов, написанных по-русски или переведенных с идиша. Помимо материалов перечисленных жанров, в «Черную книгу» вошли предсмертные письма, переданные узниками тюрем и гетто, и документы Чрезвычайной
Небольшая подборка свидетельств о Шоа была опубликована под заголовком «Народоубийцы» в журнале «Знамя» [543] , на основе собранных комиссией документов был издан двухтомный сборник на идише «Мердер фун фелкер» («Убийцы народов») (М.: Дер Эмес, 1944). Перепечатка «Черной книги» была разослана в 10 стран и передана советским обвинителям на Нюрнбергском процессе. Сокращенная версия в переводе на английский была издана в США в 1946 году. Русская, основная версия так и не вышла.
543
Знамя. 1944. № 1–2. С. 183–196.
3 февраля 1947 года заведующий Управлением пропаганды ЦК ВКП(б) Г. Ф. Александров написал А. А. Жданову докладную записку, в которой доказывал, что «Черную книгу» издавать не нужно, так как в ней утверждается, что нацисты из всех народов истребляли именно евреев, а «содержание книги не подтверждает этого» [544] (что было прямой ложью). Несмотря на попытки членов ЕАК «пробить» издание книги, их усилия были заблокированы: в СССР начиналась антисемитская кампания под лозунгами борьбы с «космополитизмом»; впрочем, упоминания в советской печати об истреблении евреев и во время войны подвергались цензуре [545] .
544
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Ед. хр. 460. Л. 10. Цит. по: [Комментарии к тексту: ] Проект постановления Оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“» с правкой И. В. Сталина // Сталин и космополитизм. 1945–1953. Документы Агитпропа ЦК / Сост. Дж. Наджафов, З. Белоусова. М.: Международный фонд «Демократия», 2005. С. 72.
545
Одним из первых исследований этого вопроса стала работа израильского историка Ицхака Арада: Арад И. Отношение советского руководства к Холокосту / Пер. А. Локшина // Вестник Еврейского университета в Москве. 1995. № 2 [9]. С. 4–36. См. также: Gitelman Z. Soviet Reactions to the Holocaust: 1945–1991 // Holocaust in the Soviet Union: Studies and Sources on the Destruction of Jews in the Nazi-Occupied Territory of the USSR, 1941–1945 / Ed. by L. Dobroszycki, J. S. Gurock, with a foreword by R. Pipes. New York: M. E. Sharpe, 1993. P. 3–28; Блюм А. В. Отношение советской цензуры (1940–1946) к проблеме Холокоста // Вестник Еврейского университета в Москве. 1995. № 2 (9). С. 156–167; Он же. Еврейский вопрос под советской цензурой. 1917–1991. СПб.: Петербургский Еврейский университет, 1996. С. 88–116 (Петербургская иудаика. Т. I); Berkhoff K. «Total Annihilation of the Jewish Population». The Holocaust in the Soviet Media, 1941–45 // Kritika. 2009. Vol. 10. No. 1. P. 61–105; Altshuler M. The Holocaust in the Soviet Mass Media during the War and in the First Post-war Years Re-examined // Yad Vashem Studies. 2011. Vol. 39. No. 2. P. 121–168; Kerler D. B. The Soviet Yiddish Press: Eynikayt During the War, 1942–1945 // Why Didn’t The Press Shout? American and International Journalism during the Holocaust / Ed. by R. M. Shapiro. Jersey City, NJ: Yeshiva University Press, 2003. P. 221–249.
В 1948 году гранки книги были конфискованы (чудом уцелел один экземпляр верстки), набор — рассыпан. 20 ноября 1948 года ЕАК был распущен решением Бюро Совета министров и закрыт «как центр антисоветской пропаганды». В конце 1948 — начале 1949 года большинство членов ЕАК было арестовано. При подготовке к судебному процессу над ними в 1952 году, по свидетельству Эренбурга, использовались обвинения в причастности к написанию «Черной книги». По итогам суда 13 обвиняемых были приговорены к смертной казни и расстреляны. В 1965 году Эренбург попытался договориться с чиновниками о выходе книги в СССР, но потерпел поражение.
На основе одной из перепечаток, посланных в 1946 году за границу, в 1980 году «Черная книга» была издана в Иерусалиме, в 1991 — в Киеве и Запорожье. В 1993 году дочь Эренбурга Ирина получила сохранившуюся в единственном экземпляре верстку издания, не вышедшего в 1947-м, и подготовила к публикации в Вильнюсе том, в который вошли и собственно верстка, и материалы, исключенные цензурой на предыдущих стадиях подготовки книги [546] .
«Черную книгу» нельзя назвать монтажной в строгом смысле слова, так как все вошедшие в нее тексты являются законченными нарративами. Однако многие элементы монтажной эстетики в ней все же заметны: разнородность текстов, постоянная смена масштаба (от индивидуальных историй — к обобщающим очеркам и обратно), описание одного и того же события глазами — и в стилистике — разных людей. См., например, рассказы А. М. Бурцевой, И. А. Ревенской и Б. И. Тартаковской о массовом расстреле евреев 13 октября 1941 года в Днепропетровске. Все три текста редактировал киносценарист Георгий Мунблит.
546
Когда эта книга была уже сверстана, в Москве вышло, наконец, первое полное российское издание «Черной книги», подготовленное И. Альтманом и И. Лемпертасом на основе вильнюсского издания 1993 года, с дополнениями: М.: АСТ, Corpus, 2015. Далее цитаты приводятся по этому изданию. Благодарю за содействие Евгению Кононенко.