Маска Атрея

Хартли Эндрю Джеймс

— Этого достаточно? — спросил Кельвин.

Дебора взглянула на него.

— Вполне, — ответил лаборант. — И нужна подготовка?

— Пожалуйста, — сказала Дебора. — Мы почти уверены, что это фрагмент испанского галеона шестнадцатого века, но нам надо знать наверняка.

— Отлично.

Керем провел их в большую, прямоугольную комнату, освещенную лампами дневного света и заполненную ровным электрическим гулом.

— Вот здесь и производятся исследования? — спросила Дебора.

Установленное в комнате оборудование представляло собой последовательное

соединение консолей, металлических цилиндров, непостижимо сложных аппаратов и мили разноцветных кабелей, большая часть которых была заключена в проволочные клетки и рамы из выкрашенного в синий цвет металла. Керем внезапно сверкнул широкой гордой улыбкой, словно его поздравили с выступлением сына в детской бейсбольной лиге.

— Это национальный ускоритель частиц электростатического типа и масс-спектрометр, — объявил он. — Вы думали, что наша крошка будет побольше, верно?

— Верно, — согласилась Дебора, решив, что именно такого ответа от нее ожидают.

— Пятьсот киловатт, — продолжал Керем, по-прежнему сияя. — Способна измерять концентрацию изотопов в квадрильонных долях. Эта красотка даст всяким Голиафам сто очков вперед, и я говорю об обнаружении в пределах половины процента, о пределах чувствительности до четыре на десять в минус восемнадцатой степени моля углерода-четырнадцать.

Дебора и Кельвин выразили должную степень восхищения.

— Правильно, — сказал Керем, как будто кто-то предлагал что-то другое. Он указывал на различные компоненты и буквально пел их названия и функции, очевидно, не задумываясь о том, понимают ли его слушатели.

— Вот ионный источник. Это инжекционный магнит, вот это — сам ускоритель частиц, магнитный анализатор, внеосевые цилиндры Фарадея, электростатический анализатор и детектор частиц. Если возраст меньше шестидесяти тысяч лет, мы его уловим.

— Верно, — повторила Дебора. — Превосходно.

Керем протянул руку за пробиркой с кусочком дерева:

— Можете оставить ее мне. Заполните бумаги у администратора, и мы свяжемся с вами, когда исследования будут завершены. Всего четыреста долларов.

— И сколько времени это займет?

— Месяца два-три, — ответил он. — А вам срочно?

Лицо Деборы вытянулось.

— Вроде того.

— За шестьсот долларов мы сделаем все за две недели. Возможно, даже быстрее.

Две недели?

Дебора лихорадочно соображала.

— А когда будут готовы другие результаты?

— Другие результаты?

— Да, — сказала она, не глядя на Кельвина. — Примерно неделю назад наш музей посылал вам другие образцы. Человеческие останки и осколки керамики. Их привезли двое греков. Мы могли бы забрать и те и другие результаты одновременно.

Она затаила дыхание. Лаборант нахмурился и начал листать бумаги на пюпитре.

— Я не вижу, чтобы для вашей организации обрабатывались другие образцы, — сказал он.

— Они, вероятно, на имя Диксона, — промолвила Дебора. — Ричард Диксон. Он главный попечитель музея и контролирует крупные расходы.

Снова пауза.

— Диксон, — произнес

Керем. — Да, вот. Была взята дополнительная плата, чтобы ускорить процесс; результатов ждем завтра во второй половине дня. Контактная информация, однако, другая. Мы должны будем отправить результаты почтой.

— Прекрасно, — дрожащим голосом сказала Дебора. — Возможно, мы вернемся до того, как вы их отошлете. Мистер Диксон хотел бы получить результат поскорее. Нужно кое-что срочно решать насчет выставки.

— Хорошо, — кивнул Керем. — Вы остаетесь в городе?

— Собираемся заехать в гостиницу, — ответила Дебора, по-прежнему не глядя на Кельвина.

Глава 56

Они заказали два номера, хотя Дебора полагала, что шансы обойтись одним номером у них выше среднего. Эта мысль заставила ее нервничать и смущаться. Она не знала, о чем он думает, и хотя они, казалось, понимали друг друга, сомнения — всегда звучащие громче всего в подобных ситуациях — только усиливали нервозность.

Подобные ситуации.

На самом деле последний раз был так давно, что и не вспомнить. Она отмахнулась от этой мысли и стала смотреть, как Кельвин ест.

Ей бы вполне хватило сандвича и пива, которые в Афинах — университетском городке — продавались повсюду. Наверное, подумала она, они могли бы пойти на выступление какой-нибудь подающей надежды местной группы, последователей «РЕМ» и «Б-52». У Кельвина, однако, были другие планы, хотя Дебора не очень понимала, какие именно, кроме того что они включают нечто более светское.

Он нашел и зарезервировал столик в самом престижном и дорогом бистро города — где точно нельзя было встретить ребят с летних курсов — и с видом знатока заказал баранину и превосходное, по его словам, бордо. Дебора не поддалась желанию попросить пива, просто чтобы настоять на своем, — отчасти потому, что не совсем понимала, на чем именно, отчасти потому, что на Кельвина забавно было смотреть. Однако вечер в бистро получился довольно чопорный, совсем не на Деборин вкус. В заведении было почти неестественно тихо, больше похоже на храм, чем на ресторан, что добавляло каждому произнесенному слову значительности. В конце концов, не в силах придумать тему для разговора, она предпочла — ради такого случая — позволить говорить Кельвину.

Он рассказывал о своей работе, больше, к ее облегчению, говоря о нудности, чем о подробностях, и о своей страсти к рыбалке нахлыстом — так, оказывается, называлась ловля рыбы на искусственную мушку с помощью специальной удочки.

— Главное — стратегия, — объяснил Кельвин. — Выбрать правильную мушку для рыбы и условия — лучше тишь, — вязать мушки самому, делать новые; уметь перехитрить рыбу...

Дебора усмехнулась.

— Я знаю, со стороны это, наверное, кажется легкомысленным для человека моей профессии, — сказал Кельвин, — но поверь мне: перехитрить форель в стремительной речке... Господи, получаешь больше удовольствия, чем от любого контракта, какие бы деньги за ним ни стояли!