Маска Черного Тюльпана
Шрифт:
Майлз расцеловал бы афишку, да побоялся смазать чернила.
Подойдя к окну, он повнимательнее изучил документ в лунном свете. Он сообщал о выступлении некоей мадам Аурелии Фьорилы, королевы оперной сцены. Имя показалось Майлзу знакомым, он знал, что уже слышал его, и недавно. Ничего, припомнит позже, а сейчас его внимание привлекло нечто другое — адрес, нацарапанный в правом нижнем углу афишки: улица Никуаз, д. 13. Их агенты во Франции проверят его. Он может быть вполне невинным: дом знакомой или магазин, специализирующийся на торговле тростями из черного дерева, — а может, и не быть.
Складывая листок, Майлз услышал какой-то звук. Не шелест кленов, не слабое пощелкивание угольков в умирающем огне, не ровное тиканье позолоченных часов на каминной
Они стали единственным предостережением Майлзу, прежде чем в отражении оконного стекла сверкнуло серебро. Майлз инстинктивно метнулся в сторону, и змеиные клыки вонзились в стекло, а не в его голову; со страшным звоном посыпались осколки. Нападавший поднял трость для нового удара.
Извернувшись, Майлз ухватился за трость и пнул неизвестного. Раздался какой-то треск и пронзительный вопль боли. Противник резко отпустил трость, и Майлз, отлетев по инерции, ударился о шкаф. Когда Майлз, тряхнув головой, чтобы прийти в себя, вскочил, его обидчик распахнул дверь в смежную, графинину, комнату и исчез в темноте.
Майлз выругался. Схватив брошенную трость, он бросился в погоню, пока новый звук не заставил его замереть.
Лучше сказать — множество звуков.
Разбитое окно сослужило свою службу: дом проснулся, и все его обитатели по свежим следам кинулись на поимку взломщика. Майлз услышал встревоженные мужские голоса, верещание служанок и — гораздо более зловещий — топот ног в коридоре, направляющийся к графским покоям.
С мрачным видом Майлз отвернулся от двери в спальню графини, где исчез его обидчик, и посмотрел на дверную ручку комнаты Вона, которая уже начала вертеться. Замок лишь ненадолго задержит его невольных преследователей. К сожалению, оставался только один выход.
Молясь, чтобы старые навыки оказались не до конца забытыми, Майлз перемахнул через подоконник в сад — в особенно колючие кусты.
Есть вещи, которые никогда не меняются.
Пронзенный сотней иголочек, Майлз пополз под кустами, срывая на ходу маску и платок. Еще несколько ярдов, и он выберется из кустов на площадь, отряхнется и спокойно зашагает прочь в прежнем облике подвыпившего джентльмена. Слуги будут искать грабителя, а не bon vivant [18] .
18
Bon vivant — кутила (фр.).
Майлз как раз собирался с силами, чтобы вырваться из кустов, когда память, со всей своей извращенностью, преподнесла ему ответ.
Он понял, где слышал раньше имя певицы.
Несмотря на ушибленное колено, вывихнутое запястье и царапины на некоторых частях тела, о которых ему даже и думать не хотелось, самоуверенная улыбка озарила лицо Майлза, которое больше не скрывалось под маской.
Завтра он идет в оперу.
Глава тринадцатая
— Он заперт, — сказал Колин.
Чувствуя себя героиней готического романа [19] , застигнутой за какой-то проделкой, я оторвалась от исследуемого мною висячего замка. Замок висел на очень толстой дубовой двери, которая, в свою очередь, крепилась к большой каменной башне.
После целого утра, проведенного в библиотеке над архивами Селвиков, даже моя решимость начала поминутно подавать признаки усталости. Почерк Генриетты читался великолепно, почерк Джейн — вообще мечта историка, но записи Майлза — просто неразборчивые каракули. А кроме того, за окном библиотеки сияло солнце, щебетали птицы, а на колючем кустарнике сидели жаворонки.
19
Готический роман, или роман «тайн и ужасов», берет начало в английской
Или на кустах сидят улитки, а жаворонкам полагается быть в небе? В любом случае все не так уж важно. Мне хотелось на улицу, к ним. В Англии хорошая погода в ноябре слишком редка, чтобы ею пренебречь.
Аккуратно убрав все по бумажным коробкам, я сходила к себе в комнату за своей всесезонной курткой от фирмы «Барбур» и самыми практичными туфлями, какие у меня имелись. К сожалению, учитывая состав моей обувной коллекции, они были не слишком-то практичны — от «Коуч», с наборными и невероятно тонкими каблуками. В них хорошо ходить по улицам Лондона, они великолепно смотрелись с брюками, которые в настоящий момент являлись предметом моей первейшей заботы, а вот переход по лужайке вряд ли им понравится.
Уже практически тронувшись в путь, я с тоской посмотрела на резиновые сапоги, стоявшие у кухонной двери — симпатичная пара почти моего размера, — но мне, и без того уже вторгшейся в дом Колина, не хотелось заходить слишком далеко и пользоваться сапогами его сестры. По крайней мере я решила, что это сапоги его сестры. Одному Богу известно, сколько женщин проходит через кухню Колина. Я пробыла здесь всего три часа, когда появилась первая из них. Этим, наверное, и объяснялось большое количество сапог у порога.
Отругав себя за глупые мысли, я покинула кухню и пошла по узкой дорожке, в незапамятные времена кем-то предусмотрительно выложенной камнями. Дорожку из неровных камней окаймляли широкие ряды ползучего тимьяна и другой зелени, которую я не распознала; все дышало такой очаровательной естественностью, что не могло не быть искусственным. Перебираясь с камня на камень, мы с моими каблуками искренне благодарили того, кого осенила блестящая идея подложить их под ноги поверх дерна.
Дорожка вела вдоль дома, в парк. Для скромного жилища джентльмена это был весьма обширный парк. Не прошло и пяти минут, как я заблудилась. Заметьте, я как-то умудрилась заблудиться в двух кварталах от своей собственной квартиры, так что это ни о чем не говорит. В свою жалкую и не очень убедительную защиту должна сказать — это был не регулярный французский парк, где видно на мили вокруг и даже мне было бы трудно потеряться, а парк английский, как бы природный и спроектированный таким образом, чтобы несчастный скиталец плутал по извилистым тропинкам, оказываясь в неожиданных тупиках. Идеальное место для свиданий среди кустарника. Я лениво спросила себя, не потому ли они привились в восемнадцатом веке. Среди плоских шпалер очень трудно было целоваться украдкой.
Пещеры отшельника с отшельником и черепахой, a la Arcadia [20] , не имелось, но я таки наткнулась на искусственные римские руины с бюстами разнообразных императоров — больше натуральной величины — и художественно разложенными поваленными колоннами. Во всяком случае, я решила, что они искусственные. Или римляне побывали и в Суссексе? Могли — они имеют тенденцию объявляться в самых неожиданных местах (выражаясь стандартным академическим языком, это не моя область), но я очень сомневаюсь, что они путешествовали со своими любимыми статуями. И потом, у Марка Аврелия был определенно французский нос. Я покинула классический каприз ради прелестного летнего домика, увитого каким-то растением, блестящие темные листья которого давали основание предположить, что в более благоприятное время года на нем могли распуститься розы.
20
A la Arcadia — в духе Аркадии, то есть счастливой страны (фр.).