Маски сбежавшей невесты

Яблонцева Валерия

На удивление, моих сил хватило с лихвой.

Отчаявшись справиться с ручкой, лорд Джеррард обреченно повернулся.

— Мэрион, дорогая, — сдавленно проговорил он, — ты неправильно поняла. Я всегда знал, что это ты… нет, ладно, признаю, понятия не имел, но, поверь, даже если бы тут оказались совершенно незнакомые леди, ничего бы не было. Клянусь. Я бы никогда…

И тут он наконец разглядел меня.

— Нет, — варравиец сощурился, — ты не Мэр. Теперь я вижу — не та осанка, не тот взгляд. И камень силы… Кто ты? Что ты делаешь? Для чего заперла меня здесь? Ты… — на лице, отчетливо видимом за полупрозрачной завесой пламени, проступил ужас

пополам с шоком. — Ты как-то связана с… ним? Клянусь, я ничего не знаю! Мэр не делилась со мной ничем, что могло бы представлять угрозу для твоего хозяина. Честно! А теперь, — он снова дернул ручку, безрезультатно, — выпусти меня. За делегацией пристально следят. Меня хватятся. Он ничего не добьется… не успеет. Прошу…

— Тише, лорд ивс, — оборвала я сбивчивые бормотания варравийца. — Мы ни с кем не связаны и понятия не имеем, кого и почему вы боитесь. Нам нужна ваша помощь.

Эти слова его отрезвили. Лорд Джеррард выпрямился, во взгляд вернулась уверенная дерзость.

— Кто вам сказал, что я могу помочь? Оставьте меня в покое.

— Мы знаем, что вы помогали Мэрион Вестерс, — твердо сказала Лоррейн. — В делах, мягко скажем, чуточку предосудительных. Так что не в ваших интересах ссориться с нами.

Варравиец обхватил руками голову. Тихий шорох лент — и огненная иллюзия пропала, открыв истинное лицо лорда Джеррарда Ривса.

Он оказался младше, чем я представляла — наверное, ровесник лорда Хенсли — но чувственное смуглое лицо с пухлыми губами, орлиным носом и глубоко посаженными глазами уже хранило на себе печать страстной натуры, склонной к разгульной жизни. Пожалуй, его можно было назвать красивым — немного экзотической красотой кудрявого, усатого и темноглазого варравийца — и я могла понять, что привлекло Мэр в статном секретаре иностранного посольства. Но внешность лорда Ривса не тронула мое сердце. Прежде я никогда не задумывалась об этом, но теперь поняла, что мне нравились совершенно иные мужчины. Такие, как…

— Боги, — простонал варравиец, избегая встречаться со мной взглядом. — Так и знал, что возвращаться — дурная идея. Поверьте, леди, что бы Мэрион ни получила от мужа в обмен на молчание, я не в доле. Я не видел ее с самого отъезда из Айоны, а это было еще до брачной церемонии.

— Что вы имеете в виду?

— А вы разве не за герцогскими секретами охотитесь? — вопросом на вопрос ответил лорд Ривс.

— Нет, — отрезала я. Хватит с меня секретов. — Мы только хотим понять, что случилось с Мэрион. Удалось ли ей пересечь границу и обосноваться в Варравии, как вы предлагали в последнем письме? Все ли с ней в порядке?

Лорд Джеррард сложил руки на груди.

— Не знаю, откуда у вас такая информация, но я ничем не могу помочь. Мэрион я не видел. на прислала короткое письмо, что достигла своей цели, забрала какие-то драгоценности и сбежала.

Я застыла.

Письмо? ще одно?

— Сбежала с конюхом? — Лорри заинтересованно подалась вперед.

— С каким конюхом? — переспросил варравиец. — Не слышал, чтобы у нее были подельники, — он искоса посмотрел на Лоррейн и, заметив недоверчивую гримасу юной графини, поправился. — Ну, может, и с конюхом. Я не знаю подробностей. Я совершенно ничего не знаю.

— Старо предание, но верится с трудом, — хмыкнула графиня. — Вы, дорогой лорд Ривс, явно знаете куда больше, чем хотите показать. Взять, например, ваши носогубные складки. Если присмотреться к намечающимся ранним морщинам, можно сразу распознать лжеца. И вот у вас…

— Ладно, ладно, —

застонал варравиец, чувствуя, что отвертеться ему не удастся. — Я все расскажу. Мне нечего скрывать, — он вздохнул, словно готовясь к долгому разговору. Да, Мэр хотела развести лорда Голдена на деньги. Искала компромат, говорила, что носом чует — в быстром возвышении и череде смертей его жен непременно есть какая-то тайна, и вряд ли герцог, не так давно получивший от Императора столь высокий титул, захочет, чтобы эта информация выплыла наружу. Не вышло. го сиятельство лорд Эдельберт Голден оказался чист и невинен, как девственница в монастыре, — я поморщилась, разочарованная грубостью фразы и явной фальшью в голосе лорда Джеррарда. — Все остальное — слухи, сплетни и домыслы. Полагаю, разочарованная Мэр просто украла что-то у Голдена и сбежала. Теперь, наверное, прячется — потеря капитала, нажитого нечестным трудом, всегда воспринималась ею как самое ужасное несчастье. И ко мне она, разумеется, не приезжала — последнее письмо красноречиво дало понять, что делиться добычей Мэр не собирается. Впрочем, другого я и не ожидал, даже несмотря на ту помощь, что я оказывал ей на протяжении почти целого года. Мэрион Вестерс — самая большая эгоистка из всех известных мне людей.

Слушать лорда Джеррарда было противно. Каждое новое слово только усиливало мое отторжение, распаляя костер недоверия к тонкоголосому варравийцу. ади сохранения собственной шкуры секретарь иностранного посольства трусливо юлил, хитрил и изворачивался, поливая грязью ту, которой в письмах обещал любовь и защиту, отчего на душе становилось мерзко и нестерпимо хотелось помыться.

Сначала лорд олден с легкостью отрекся от прежних чувств, а теперь лорд Ривс готов был пойти на любой обман, лишь бы его имя не связывали с Мэрион Вестерс. И особенно гадко было от того, что и сама Мэр будто бы предала живший в моем сердце чистый образ сестры.

Я понимала — это навсегда. Если… когда я отыщу Мэрион, между нами ничего больше не будет как прежде.

— Кстати, о вашей помощи, милорд, — Лорри безжалостно вернула мнимого страдальца к сути. — Мы нашли список, который вы переслали мисс Вестерс. Десять женских имен, помните? Леди Дойл, леди Коупленд, леди Стэпридж, мисс Фаулер, леди Митчел, — варравиец, немного подумав, кивнул. — Кто они?

Лорд Джеррард посмотрел на нас без улыбки.

— Вы уверены, что хотите знать?

— Да, — отчеканила графиня.

Варравиец вздохнул.

— Сразу предупреждаю — все попытки Мэрион использовать эту информацию против лорда Голдена провалились. н не имеет отношения ни к одной из этих женщин, за исключением леди Дойл — она его мать. А остальное… никак не связано с герцогом.

— Говорите же.

— Женщины, о которых я писал Мэр… все они были любовницами предыдущего Императора Айоны.

ГЛАВА 11

И мама?

Это стало последней каплей.

Образ матери, непогрешимый и светлый, рассыпался на глазах.

Неужели она когда-то грела императорскую постель? Ради чего?

А отец… наверное, он узнал и прогнал ее, раз мама оказалась в бегах с двумя маленькими дочерьми на руках. От нас отреклась семья, мы вынуждены были сменить гордое родовое имя на безликое «Вестерс» и спрятаться от пристального внимания света. А ведь мама любила отца. Любила — иначе как объяснить вечную тоску в усталом взгляде, нежно хранимые безделушки и затаенную нежность, с которой она рассказывала о нем.