Маски сбежавшей невесты
Шрифт:
— А теперь расскажите, — тоном главы службы безопасности проговорил он, — что вас так расстроило.
Ровная гладь дрогнула, подернулась мелкой рябью, искажая безупречный образ графа. Я стиснула белые бока кружки и выдавила, с трудом заставив себя разжать губы.
— Я видела… лорда Голдена. Совершенно случайно, конечно же… Я не хотела… не искала этой встречи, — слова застревали в горле горьким комом, но я уже не могла остановиться. — Мэр пропала, а он… как ни в чем не бывало… уже нашел ей замену. Мисс Селия Фаулер, фрейлина… вдвоем с ним в одной карете… А как же любовь,
— Вы же знаете, не все браки заключаются по любви.
— Да, — опустив голову ещё ниже, прошептала я отражению лорда Хенсли. — Знаю. Конечно, знаю. Просто хотелось верить… Вы же читали письма Мэр, они с герцогом были так влюблены. А теперь… Так больно… от мысли, что всем наплевать. На Мэрион, на меня… Мы никто. Безродные выскочки. Раз в наших жилах нет благородной крови, наши судьбы не имеют значения…
Последние слова оборвались тонким всхлипом. Невыплаканные слезы жгли изнутри, рвались наружу. Грудь сдавило — горе камнем легло на сердце. Я замолчала, остервенело кусая губы, чтобы не разрыдаться в голос, окончательно уронив себя в глазах графа енсли.
— Вы ошибаетесь, Эверли.
Пальцев коснулась горячая ладонь. Я подняла взгляд — и вдруг увидела лорда енсли так близко, что можно было разглядеть все пятнышки на необыкновенной аметистовой радужке. Опустившись передо мной на корточки, граф посмотрел мне в глаза уверенно и прямо — будто в самую душу глянул. И…
Я не знала, была ли это игра света или отголоски магии мастера над разумом, но мне показалось, что в глубине его зрачков было что-то — какая-то теплота, мягкость, тень потаенной улыбки. Нечто особенное, предназначавшееся только мне.
— Мисс Вестерс, — проговорил он, не отводя взгляда. — Попробуйте чай. Он не так плох, как вы думаете.
И от этой неожиданной, непривычной заботы, от искреннего небезразличия в аметистовых глазах и без того хрупкий кокон напускной сдержанности дал трещину. Я задрожала, чувствуя, как горит кожа под горячей ладонью лорда енсли. Глаза защипало.
Все это — чай, взгляд, участливое прикосновение к руке — было чем-то абсолютно невозможным. Никто не заботился обо мне… так. Даже Мэр. Сестра была крайне скупа на эмоции, а мама за долгие годы нашего сиротства превратилась в туманный светлый образ, который я практически не помнила. Я всхлипнула вновь.
Граф Хенсли понял все по — своему. И, верно, решил окончательно сломать мое представление о мире, лордах и одном конкретном главе императорской службы безопасности, потому что снял камзол и опустил мне на плечи. Ткань еще хранила его тепло, обняв меня, словно крепкие руки. Терпкий мужской запах окутал, пощекотал ноздри.
— Вы в безопасности, Эверли, — от низкого голоса по телу прошла волна совсем другой, практически приятной дрожи. — И если будете вести себя благоразумно, все будет хорошо.
Благоразумно? Я невольно хихикнула. О каком благоразумии могла идти речь, когда я сидела в четыре часа ночи на пустой кухне императорского дворца в компании неженатого мужчины, да ещё и одетая в его камзол?
— Не переживайте, — лорд одним движением поднялся на ноги, — в такое время сюда никто не придет. Пейте чай, приходите
Я удивленно подняла на него взгляд — как раз вовремя, чтобы поймать ускользающую улыбку. Аметистовые глаза насмешливо сверкнули, словно говоря: «Да, даже глава императорской службы безопасности иногда может позволить себе пошутить».
А потом мы пили чай и молчали, глядя, как потрескивают угли за ажурной железной створкой. И было так легко…
На несколько минут я совершенно расслабилась, почти забыв о Мэрион, герцоге и предстоящем маскараде. Здесь и сейчас был только душистый аромат и блики огня, окрашивавшие бледные щеки лорда Хенсли в здоровый цвет. Да я и сама разрумянилась от тепла и почувствовала себя… счастливой.
Жаль только, что все когда-нибудь подходит к концу — даже чай. Я с сожалением посмотрела на глиняное дно кружки. Вдруг стало неловко — наверное, у графа были важные государственные дела, а я так бессовестно нарушила его уединение и отняла столько времени. Да еще и пеньюар этот, вечно норовящий распахнуться…
Я поднялась и суетливо одернула подол накидки.
— Наверное, пора. Уже поздно… то есть рано…
Я повернулась было к выходу, но замерла, осознав, что лорд Хенсли не спешил уходить.
— Вы остаетесь?
Он посмотрел на меня со странным выражением и коротко пожал плечами.
— Дождусь Кэтти. Нет смысла гасить плиту, если совсем скоро ее придется вновь разжигать.
— Я могу покараулить.
— Идите спать, мисс Вестерс, — от графа не укрылся мой зевок. — Говорят, это крайне полезная для здоровья вещь.
И, наверное, после встречи с герцогом Голденом и вечера, полного теней и кошмаров, я окончательно тронулась рассудком, потому что вместо того, чтобы развернуться и тихо уйти, как полагалось благовоспитанной девице, я хитро посмотрела на лорда Хенсли и шутливо уточнила.
— А вы сами не пробовали? Может, стоит пойти со мной? Ой… — я запоздало покраснела, почувствовав, что сказала откровенную глупость. — Ну, я имела в виду пойти спать. К себе.
— Непременно воспользуюсь советом, мисс Вестерс, но в другой раз. Я бы проводил вас, но боюсь, это может быть превратно понято дворцовыми сплетниками. Если хотите остаться незамеченной, поднимитесь через западную галерею по черной лестнице, — лорд Коул указал на лестницу с противоположной стороны от той, по которой спустилась я. — Так не придется проходить по центральному коридору, и вы быстрее окажетесь в своей комнате.
— А вы-то откуда знаете? — вырвался у меня не очень-то вежливый вопрос. — Ой, простите…
— Я сам пришел этим путем, — пояснил лорд. — Мои покои и рабочие комнаты расположены на третьем этаже рядом с черной лестницей западной галереи. И поскольку бодрствовать, пока все спят, мне приходится часто, я успел неплохо изучить, так сказать, служебную часть дворца.
Я усмехнулась про себя. Вот тебе и «шпионские коридоры», Лорри. Вместо тайных ходов безопасники попросту использовали лестницы для слуг.