Маски сбежавшей невесты
Шрифт:
И я не выдержала. Прикусила губу, заменяя страх злостью, в десять шагов пересекла комнату и, опершись руками на стол, нависла над сидящим лордом Коулом, пусть для этого мне и пришлось привстать на цыпочки.
— Я не могу допустить, чтобы мое послушное молчание привело к ужасным последствиям для Лоррейн, — проговорила я, глядя прямо в непроницаемые аметистовые глаза. — Не просите меня успокоиться. Я не остановлюсь, пока вы не воспримете мои слова всерьез. Буду преследовать вас днем и ночью, буду являться во сне, пока вы наконец не соизволите выслушать меня.
— Не нужно крайностей, мисс Вестерс, — граф криво улыбнулся,
И мой запал иссяк. Я вдруг осознала, что веду себя совершенно неподобающим образом с мужчиной, который был выше меня по положению и званию. С мужчиной, который позаботился обо мне, выходил после лихорадки, дал одежду и кров. С мужчиной, к которому я…
Окончательно запутавшись в мыслях и чувствах, я без сил опустилась в кресло. Перегнувшись через столешницу, лорд Хенсли протянул мне стакан воды. Я сделала глоток, только сейчас осознав, как пересохли губы и горло.
— Я отправил доверенных людей за леди Тэмзин. Разослал письма вo все гостиницы и каретные дворы от Боствилля до Хенсшира, чтобы отследить движение экипажа. Стража предупреждена о юной леди без камня силы. сли кто-то увидит ее, донесение немедленно отправят магической почтой.
— И все безуспешно?
Граф поморщился.
— Да. Пэтому мне очень нужн, чтобы вы успокились и последвательно пересказали все, чт произшло. Все, чт вы мжете вспомнить. Важна любая мелчь.
Я пдчинилась с радостью. Отвращение, страх, боль и вина тяжким грузом лежали на сердце, и то, что лорд Хенсли, кажется, поверил мне и готов был разделить со мной эту ношу, значило невероятно много. И потому я решила быть с ним предельно честной — от начала и до самого конца.
Глубоко вдохнув, я заговорила.
Если бы лорд Хенсли сказал хоть слово, если бы он хотя бы шевельнулся, если бы что-то, отличное от напряженного внимания, промелькнуло в аметистовых глазах, я не выдержала бы. Не смогла бы продолжить. Разрыдалась, впала бы в ступор или сделала то единственное, чего так отчаянно хотелось — рухнула на пол и завыла. Страшно, горько и безысходно, выплескивая невообразимое горе, гниющее внутри меня как водоросли, опутавшие вздувшееся тело конюха.
Но граф Хенсли слушал молча.
И мне хватило сил дойти почти до самого конца. До опасной правды.
— А потом — не знаю как — мне явился дух Мэрион. И она рассказала страшную тайну о лорде олдене и его магии. Она сказала…
Аметистовые глаза предупреждающе сверкнули.
— Не здесь.
Приказ, грозный и резкий, ударил, точно раскат грома. Я растерянно замерла, не зная, что делать дальше. Решимость оставила меня, сменившись неуверенностью и страхом.
— Вы не верите мне?
Лорд Хенсли внимательно посмотрел на меня — так, словно хотел прочесть в моих глазах правду. И он мог — как мастер над разумом и начальник службы безопасности — а я без раздумий позволила бы ему. Но его камень силы остался чистым.
— Я вижу, что вы верите в то, что говорите, — ровно проговорил граф. — Но давайте взглянем правде в глаза — вы ненадежный свидетель. Лихорадка, падение со скалы…
«…подложные документы, украденная маска, попытка выдать себя за собственную подопечную, — мрачно пронеслось в голове. — И магия… огненная магия, которую я применила на глазах у лорда Голдена и десятка стражей».
сли это вскроется, меня не просто не станут слушать,
Во рту стало горько. Неужели сестра была права, и единственно верным решением было уехать, оставить Айону со всеми ее масками, тайнами и ложью?
Нет. Нет. На Дворцовом острове все еще был человек, который нуждался во мне. Которого я не имела права бросить.
— Нет, послушайте, — упрямо повторила я. — Прямо сейчас ваша сестра, милорд, находится в руках крайне опасного человека, и все, чего я хочу — вызволить ее любой ценой. Не важно, что вы думаете обо мне и о тайнах Мэрион, не важно, кто виноват в ее смерти. Моя сестра мертва, и никакая правда этого не изменит. Но я не могу, — глаза защипало, и пришлось сделать глубокий вдох, чтобы закончить, — не могу допустить, чтобы то же самое… произошло с Лоррейн. Ситуация предельно ясна. Герцог Голден — преступник, и его место в тюрьме! Загляните в мой разум и получите все необходимые доказательства.
— Все не так просто, как вы думаете, — голос лорда Хенсли вдруг показался мне глухим, чужим и бесконечно усталым. — Пока вы были без сознания, я добился внеочередной аудиенции у Императора и попросил разрешение на обыск герцогского поместья. Но получил категорический отказ и напоминание, что герцог Эдельберт Голден находится под личной протекцией Солнцеликого. Любое действие против него будет воспринято как государственная измена. Ваши доказательства… увы, не помогут.
— И вы удовлетворились этим ответом? — я взглянула в аметистовые глаза, не в силах поверить услышанному. — Просто развернулись и ушли, даже не попытавшись сделать хоть что-то, предпочтя вместо этого рассылать почтовых голубей по заставам для успокоения совести? На кону стоит жизнь Лорри, неужели вы не понимаете этого? на узнала секрет герцога. И лорд Голден… беспринципный, жестокий, опасный… может сделать с ней все, что угодно. А вы…
Он посмотрел на меня с безграничной усталостью.
— Думаете, я этого не хочу? Разом разрешить все сомнения. Ворваться в дом герцога, разнести его по кирпичикам, чтобы найти Лорри — или убедиться, что ее там нет. Но я не могу пойти против воли Солнцеликого. Никто не может.
— Разве вы не начальник службы безопасности? Разве это не ваша работа?
Граф усмехнулся — безрадостно и горько.
— Ох, мисс Вестерс, хотелось бы мне смотреть на мир так же просто, как и вы. Если я пойду против прямого приказа Солнцеликого, Лоррейн, где бы она ни была, будет просто некуда и не к кому возвращаться. Думаете, Император прощает измену? Думаете, семьи предателей доживают до следующего рассвета? Наша жизнь и магия принадлежит Айоне, и Император волен забрать их в любой момент.
Неприглядная изнанка придворной жизни, произнесенная простым и будничным тоном, заставила меня посмотреть на графа другими глазами. Стало стыдно. Так легко было считать лорда Хенсли всемогущим героем, способным получить что угодно по щелчку пальцев, и требовать от него бросить все и отправиться на штурм Дома Удовольствий в сопровождении отряда безопасников. И совсем другое — понимать, что за его безрассудный поступок может поплатиться вся семья Хенсли.
— Простите, — проговорила я тихо. — Я не знала, что все так сложно…