Маски сброшены

Ранель Мариена

– Не до отдыха мне теперь, - сказала княгиня.
– Во всяком случае до тех пор, пока я не сделаю одно очень важное дело, и речи не может быть об отдыхе. Так, значит, говоришь: утро?

– Так точно-с, ваше сиятельство.

Элеонора Львовна поднялась с кресла и с лихорадочным оживлением произнесла:

– Мне нужно сейчас переодеться и привести себя в порядок. Где эта Устинья?

– Так она, почитай, ещё спит, ваше сиятельство, - сообщил мажордом.

– Она хоть когда-нибудь бодрствует?
– возмутилась Элеонора Львовна. Всякий раз, когда она мне нужна, она спит.

– Но, ваше сиятельство, ещё только шесть часов.

–

И самое время! Ладно, разбуди её. Пусть она приготовит мне платье.

– Слушаюсь, ваше сиятельство!

– И еще!.. Вели заложить экипаж. Часа через два, я думаю, буду готова.

– А позвольте полюбопытствовать, куда вы собираетесь ехать так рано? поинтересовался мажордом.

– В полицию. Только никому ни слова! Понял меня?

– Слушаюсь, ваше сиятельство!

Около девяти часов утра княгиня Элеонора Львовна уже находилась в здании Управления полиции. Она представилась и попросила препроводить её к гвардейскому генералу господину Кусинину, возглавляющему данное Управление.

– Приветствую вас, мадам?
– вежливо поздоровался Кусинин. Признаться, весьма удивлен! Весьма удивлен! Позвольте полюбопытствовать, что привело столь знатную даму в столь раннее время в столь мрачное место?

– В столь мрачное место меня привели дела, - ответила княгиня в его манере.
– И дела эти столь спешные, что не терпят отлагательства. Кроме того, они столь важные, что требуют моего личного и непосредственного участия в них, несмотря на мое столь знатное происхождение.

– Вы всегда были остры на язычок, любезная княгиня, - отметил он. Прошу вас, присаживайтесь.

Элеонора Львовна присела напротив него, положив перед собой свой ридикюль.

– Я желала бы сделать заявление, - негромким голосом произнесла она. Оно касаемо моего зятя - князя Дмитрия Кирилловича Ворожеева.

– Я слушаю вас, любезная княгиня.

Она немного помедлила, как обычно медлят перед важным шагом, собираясь силами и духом, затем ровным голосом произнесла:

– Мой зять двоеженец. У меня имеется тому подтверждение.

Возникла небольшая пауза, во время которой княгиня открыла ридикюль, достала из него аккуратно сложенные бумаги и протянула их Кусинину.

– Здесь имеется копия листа из церковной книги, - принялась комментировать она, - в которой отмечен факт венчания князя Дмитрия Кирилловича Ворожеева и девицы Полины Гаврииловны Солевиной. Обратите внимание, что верность копии подтверждена нотариусом. Однако коли вы захотите взглянуть на оригинал, то он находится в церкви Святой Иоанны, расположенной близ города Ревеля. Здесь также имеется копия из той же книги о крещении ребенка, рожденного от этого так называемого брака. Это девочка. Сейчас ей, должно быть, около одиннадцати лет. Она и её мать проживают в маленьком имении под Тверью. Если вы захотите с ними встретиться, я дам вам точное местонахождение этого имения.

Кусинин с интересом рассматривал бумаги. Семейные тайны, особенно когда в них фигурируют громкие фамилии, всегда вызывают интерес.

– Весьма занимательная история, - произнес он.

– Однако вы не должны забывать, что сия занимательная история носит внутрисемейный характер, - обратила внимание Элеонора Львовна.
– И я бы хотела, чтобы все, отраженное в этих бумагах и сказанное мной, оставалось в тайне от широкой публики.

– Непременно, княгиня. Но, я вижу, здесь имеются и другие документы. И, как я понимаю, двоеженство - не единственный грех вашего зятя.

– О, у этого человека множество грехов!
–

заявила Элеонора Львовна. Он весь состоит из них. Однако вернемся к делу. Этот так называемый брак с девицей Солевиной был для него не самоцелью, а ловким ходом, чтобы прибрать к рукам деньги её отца.

– Следовательно, отец этой девицы был богат.

– Он занимался хлебной торговлей. Только мне неизвестно, в каких масштабах и какой имел доход от этой торговли. Мне известно лишь, что у него была бакалейная лавка. После так называемой женитьбы дочери Солевин доверил управление своими делами князю Ворожееву. Сам Солевин был уже серьезно болен и был не в состоянии управлять делами. Среди бумаг имеется письмо Солевина, составленное в соответствии с законом, о том, что он передает управление всеми делами своей компании своему зятю - князю Дмитрию Ворожееву.

– Я вижу это письмо, - подтвердил Кусинин.

– Ворожеев проявил неосмотрительность, не уничтожив его, - подметила она.
– В течении нескольких месяцев Ворожеев присваивал себе доход компании. Затем он продал бакалейную лавку со всем товаром и инвентарем, а вскоре после этого исчез. Таким образом, Ворожеев не только двоеженец, но ещё и подлый мошенник и вор. Этот человек без чести и совести, ему не место в приличном обществе!

– Но позвольте полюбопытствовать, княгиня, откуда вам стало известно все это?
– осведомился Кусинин.

– Мне всегда известно все, что касается моей семьи, - надменно произнесла она.
– Но коли вас интересуют подробности... Впрочем, в этом нет ничего тайного. Во всяком случае, теперь, когда я выложила на стол все козыри. Лет десять - одиннадцать назад в одной из гостиниц города остановилась молодая женщина с ребенком, которая разыскивала князя Ворожеева. А у меня в городе имеются связи в различных кругах. Через эти связи я узнала об этой женщине. Все это показалось мне весьма подозрительным. Я решила встретиться с этой женщиной и узнать, что ей нужно от моего зятя. К своему огромному удивлению, я услышала от неё историю, которую менее всего ожидала услышать. Изначально я полагала, что эта женщина - бывшая пассия моего зятя, от которой у него имеется незаконнорожденный ребенок. Впрочем, так оно и есть. Но все оказалось гораздо серьезнее: двоеженство, мошенничество, незаконное присвоение чужого имущества.

– Вам стало известно это десять - одиннадцать лет назад, - выделил Кусинин.
– И, как я понимаю, все это время вы хранили втайне преступления своего зятя. Почему же только теперь вы решили его разоблачить?

Вопрос привел Элеонору Львовну в замешательство. Он был ей неприятен, но ответить на него она все же посчитала нужным.

– Тогда мне показалось, что будет лучше сохранить втайне все это, неохотно произнесла Элеонора Львовна.
– Поймите меня, я защищала честь своей семьи: свою дочь и своего внука. Мне пришлось в какой-то мере возместить Полине Солевиной то зло, которое причинил ей Дмитрий Ворожеев, и она обещала молчать. А сейчас...
– Княгиня сделала паузу.
– Мою дочь Елизавету Алексеевну Ворожееву пытались отравить. У меня нет доказательств, но, я уверена, это дело рук её мужа - князя Ворожеева. И коли потребуется, в дополнение к моему первому заявлению, я могу сделать и заявление о попытке отравления моей дочери. Я хочу, чтобы этот человек оказался изолированным от моей дочери. И как можно скорее! Только так я могу обезопасить от него свою дочь и, возможно, даже своего внука. Поскольку, как вы сами изволили убедиться, князь Ворожеев - человек без чести и совести.