Мастер дороги
Шрифт:
— Ну, — сказал Курдин, — вот. Дать тебе его дневники?
— Не надо. Я как-нибудь… как-нибудь так.
— В гости-то еще зайдешь?
— Зайду, — соврал Сашка.
Третью четверть Сашка сдал на «отлично»: и контрольные, и самостоятельные. Шансы на то, что со следующего года его переведут на бюджет, теперь казались вполне реальными. Последняя четверть — она всегда легкая. Сашка листал учебники и в общем-то знал, чего ждать.
После контрольных оставалась только защита
Ему даже хлопали, а классная сказала, что это, наверное, будет один из лучших проектов года и что дед бы им гордился.
И попросила принести на защиту шар.
— Принесешь? — спросила Настя, когда они возвращались из школы.
Сашка пожал плечами:
— Принесу, наверное…
Они не виделись две недели: Настю родители сразу после предзащиты увезли к дальним родственникам, вот только перед самыми контрольными вернули.
Солнце наконец-то выглянуло из-за туч, день был слякотный, но пах скорой весной. Хотелось забросить все, мотнуть куда-нибудь в парк… или кататься на фуникулере, пить горячий шоколад, строить планы на лето и целоваться.
— А что у тебя? На защите сильно «топили»? — спросил Сашка.
— Так… Сказали: нет своего мнения о теме. Все списываю из статей. А если я с ними согласна? Может такое быть?!
— И что теперь?
— Переписываю. Только упрощаю, чтобы поверили, что сама делала.
Тему Настя выбрала сложную, про перспективы полуострова. В экономическом, политическом и культурном аспектах. Даже для этого немного подучила тамошнее наречие.
Сашка не представлял, как она вообще такое осилила; а уж если теперь переписывать… Про выходные наверняка можно забыть. Времени-то почти не осталось.
— Ты чего нос повесил, Турухтун? Я разберусь, там работы… ерунда. Поехали на Колокольную, уток кормить?..
Они увидели свою маршрутку и побежали к ней, так и не разнимая рук, и Сашка, кажется, впервые в этом году расхохотался от всей души, смех вспыхивал в груди и рвался наружу, легкий и светлый. Казалось — все тебе по плечу, со всем обязательно справишься.
Принести дедов шар на защиту — это ж разве проблема?
Мама вечером только кивнула, конечно, мол, бери. Они с отцом, обнявшись, смотрели телик и тоже были такими умиротворенными, что Сашка поневоле заулыбался.
Утром накануне защиты проснулся рано. Еще раз пролистал доклад, выпил чаю с бутербродами. Мама уже убежала, она сегодня работала за Киселеву, чтобы к пяти освободиться.
Отец помог Сашке снять дедов шар с крючка, вбитого под иконой, рядом с бабушкиным. Даже принес тряпку из ванной, чтобы стереть пыль.
— Слушай, — сказал он, — ты прости, что так выходит. А то, может, мы все-таки сдадим билеты?
— Да ну, пап, зачем?
— Если бы знали, что так совпадет… или на другие дни договорились бы про замены.
— Все равно вам от нас туда через полгорода ехать, никак не успели бы. Ерунда, пап, честно! Я, может, так буду меньше волноваться.
Шар непривычно тянул руку кверху — впрочем, совсем чуть-чуть. Обычные гелевые — и то сильнее тянут.
Бабушкин висел на прежнем месте. Не шелохнулся.
— Пап, — спросил вдруг Сашка, — а ты помнишь, какой была бабушка?
— Очень доброй и светлой. Она с дедушкой познакомилась на премьере спектакля по его «Горному эху». Он ей тогда очень не понравился, она была журналисткой, ей велели взять интервью…
Папа говорил, а сам ходил по комнате, бросал в папку какие-то бумаги, искал чистый халат, сунул все это в рюкзак, потом ушел в переднюю и продолжал рассказывать уже оттуда, натирая кремом ботинки.
— Па, это я знаю, все это есть в куррикулюме, — осторожно прервал Сашка.
— А ты о чем тогда? — Отец отложил один ботинок и взялся за другой.
Сашка замялся, пытаясь сформулировать поточней.
— Вот в жизни — она какая была? Скажи своими словами, а не из куррикулюма.
— Так она, сынок, именно такой и была. Куррикулюм не врет, я же его заверял, и мама заверяла, там все чистая правда.
— А помимо?
Папа сунул щетку в ящичек, потянулся за курткой.
— А какое «помимо» ты хочешь-то?
— Что-нибудь, что ты помнишь из жизни, — тихо и упрямо повторил Сашка. — Хоть что-нибудь, пожалуйста.
Отец проверил, на месте ли ключи, бумажник, похлопал Сашку по плечу:
— Обязательно. Вернусь — обязательно расскажу. Все, я побежал. И ты не тяни, у тебя сегодня важный день. Закончится — скинь нам эсэмэску, как все прошло. Мы будем держать за тебя кулаки.
По жеребьевке Сашке выпало выступать одному из последних, сразу после Курдина.
На предзащиту Курдин прийти не смог, отец занес в школу текст проекта, учителя одобрили. Они бы, наверное, все равно одобрили, чего уж. Поэтому Курдин обязательно хотел прийти на защиту; «чтоб по-честному».
Пару раз Сашка звонил ему. С Курдиным в принципе было интересно, несмотря на его заносчивость и самолюбование. Теперь они Сашку почему-то не задевали.
Лебедь немного ревновал. Ворчал, что Сашку не узнать, что водится не пойми с кем. Потом однажды был замечен в кино под ручку с Сидоровой — и вынужденно перешел к глухой обороне. В школе Лебедь соблюдал конспирацию, делал вид, что с Сидоровой не знаком. Сейчас тоже устроился рядом с Сашкой, хотя нет-нет, а направо вниз поглядывал. Сашка тоже поглядывал: Сидорова была в компании с Настей и Гордейко, что-то шептала им обеим и прыскала в кулачок.