Мастер меча тысячелетней выдержки. Том III
Шрифт:
А Артемида резко подняла голову вверх; в глазах мелькнул огонь охотничьего азарта.
— Он здесь, — отрезала Богиня охоты.
Что?! Вот чёрт… Она что, может чувствовать мои мысли о ней? Я думал, то проклятие просто заставляет меня молчать, и всё…
— Да! — возликовал Аполлон. — Я же говорил! Послушайте, мудрейшие; мы очень сильно вас уважаем, но всё-таки пришли не к вам, а за ним, по делу, и дело это важно для самого Зевса…
— Братец… заткнись, будь добр, и не делай всё ещё хуже, чем есть, — свистящим шёпотом выдохнула Артемида, шаря глазами вокруг.
Я оглядывался по сторонам. Насколько старухи смогут их задержать? Насколько поможет… то, что я у них только что получил? Уходить бы, но куда… из этого чердака один выход — вниз. А вокруг лишь моря, равнины, пустыни нитей, чьё свечение становится всё ярче и ярче с каждой минутой…
— Выдачей, — поморщилась внизу Лахеса; они с Клото вышли туда, где я мог их видеть, когда как Атропа пока оставалась вне моего поля зрения. — Будто на базаре торгуемся.
— Не горячись, сестра, — Клото положила руку ей на плечо. — В словах Богини, по крайней мере, уже больше уважения, чем в словах её дурня-братца.
Раздалось возмущённое аханье Аполлона; даже напуганный, Бог не терпел таких слов о себе — обычно. Но что он мог им возразить?
— Хорошо-хорошо, — раздалось с той же стороны хихиканье Атропы. — Ты права, сестрица. Пусть каждому будет дано то, что он заслужил.
Свечение вокруг меня стало уже совсем ярким, почти нестерпимо; теперь не заметить его было бы невозможно. Вместе с тем там, внизу, как-то как будто потемнело. Скромный домик заскрипел, меняясь и ломаясь…
Спустя несколько секунд мы стояли в огромном зале. Все шестеро — я, невозмутимые сёстры-старухи, мигом подобравшаяся в охотничьей стойке Артемида и обалдевший Аполлон. Нимб последнего светился, но это свечение было едва заметно на фоне свисающих отовсюду нитей судьбы.
— Привет, Артемида, — усмехнулся я. Когда дела плохи, нужно хотя бы не ронять лицо, верно? — А ты всё так же хороша… в выслеживании.
— Заткнись!! — рявкнула Артемида, рванувшись в мою сторону. — Клянусь, я сотру тебя в порошок здесь, на месте!
— Стой-ка, милочка, — заметила Клото.
Раздался глухой стук; Артемида, которая была от меня уже в трёх шагах, неожиданно отлетела назад и рухнулся прямо в груду золотых нитей.
Стоп. Если Артемида здесь, то почему она ещё там…
И там…
И там…
— Зал зеркал! — первым сообразил я, пока Боги недоумённо оглядывались. — Что за фокусы?
— Никаких фокусов, Сизиф, — рассмеялась Лахеса. — Каждый получает то, что заслужил.
— И… что это должно значить? — Аполлон пытался говорить достойно Бога, но голос опять дрогнул.
— Вот и я не понимаю, что, — согласился я. — Вы хотите меня выдать или отпустить? Или решили развлечься за мой счёт?
Все три сестры рассмеялись, и зеркала чуть закачались от звука. Вокруг меня были бесконечные коридоры, повороты; десятки встающих с пола Артемид, испуганно оглядывающихся Аполлонов. И нити,
— Судьба должна быть беспристрастной, — сообщила Атропа; трёх старух в этом зеркальном лабиринте не было видно, но ощущение, будто они где-то рядом, смотрят — то ли стоят прямо у тебя за спиной, а то ли наблюдают сверху — не оставляло ни на миг.
— Потому мы не можем выбрать сторону, — пояснила Лахеса. — Отпустить тебя, Сизиф, значило бы встать на твою сторону в этом споре…
— … а выдать тебя —встать на сторону Богов, — закончила Клото.
— Короче! — рявкнула Артемида, поднимая голову вверх. — Мудрейшие… вы не объясняете, вы делаете ещё сложнее!
— Разве? — Атропа хмыкнула. — Всё просто, деточка. Всё очень-очень просто. Всё происходит само собой, как решит Судьба. Мы не вмешиваемся, но каждый получает тот итог, который создал для себя сам.
— Сизиф пришёл сюда как добрый гость, был с нами щедр и вежлив, — пояснила Клото. — Но он действовал из корыстных интересов.
— Разве вы были чем-то недовольны? — уточнил я, тоже подняв голову.
Смех всех трёх сестёр вновь задрожал вокруг нас — и резко, в одну секунду, стих; даже эхо исчезло.
— Ты пришёл к нам за услугой, Сизиф, и ты её получил. За твои вежливые слова, твои подарки мы уже отплатили тебе и ничего тебе больше не должны. Но всё же ты был вежлив, а потому ты получишь от Судьбы шанс, — сообщила Лахеса. В голосе больше не было ни смеха, ни пьяных ноток — только торжественная мрачность Судьбы.
— Ты, Аполлон, решил, что твоя божественная природа выше Судьбы, — заговорила Атропа. — Нахамил нам и пытался командовать в нашем доме. Судьба за это дарует тебе наказание.
— Что?! — крикнул Бог севшим голосом. — Какое… наказание?
Ему никто не ответил; вновь заговорила Клото.
— Ты тоже не пришла как друг, Артемида. Но ты хотя бы знаешь правила и пыталась их соблюсти — хотя и вышло у тебя так себе. За это Судьба даст тебе выбор.
Шанс, наказание и выбор. О чём они говорят? В чём состоит испытание?
Но Мойры больше ничего не объясняли.
— Да будет так! — заключили все три голоса.
Золотые нити взметнулись, приходя в движение; на какой-то миг они захлестнули всё вокруг, отсекая от меня размноженные образы обоих Богов — а когда снова опустились, я был в зеркальном лабиринте один.
Ну, как один. В компании бесконечного количества своих собственных отражений.
Ладно-ладно, по крайней мере, суть понятно — напрасно Артемида жаловалась. Если ты находишься в зеркальном лабиринте, значит, от тебя требуется найти путь, так?
Медленно поведя головой по сторонам, я попытался определить, с какой стороны выход. Разумеется, не определил. Что ж… значит, нужно двигаться осторожно. Касаться рукой стекла, не шуметь и сворачивать только в какую-то одну сторону — только влево, например. Помнится, старина Тесей рассказывал мне, что именно так и поступил. Нитка, о которой все рассказывают, на самом деле закончилась ещё на середине маршрута — как ни крути, а тот Лабиринт был поистине колоссальных размеров…