Мастера печатей
Шрифт:
– Значит, едем в Адальбертхолл?
– бодро спросил он.
Глава 3
Снаружи особняк семьи Ольстен представлял собой порождение моды прошлого века - высокое здание с закругляющимися окнами, вычурной лепниной и фигурками пухлых ангелочков. Внутри же дом производил странное впечатление мозаики, составленной из разных наборов. Обстановка тех комнат, где обитала почившая
Круглощекая миссис Явор, сама похожая на астру, щурила глаза в кресле напротив Николаса и изредка наклонялась к вазочке с печеньем. Сесилия, благообразно сложив руки на коленях, тихонько вздыхала. Девочке запретили съедать больше трех печений, но ей хотелось еще. И снова Николас ей сочувствовал, в то же время одобряя и строгость опекунов. За свою слабость к сладкому он расплачивался ранней одышкой и круглым животиком, который, впрочем, ничуть не портил его фигуру.
Мистера Явора не было - он спустился за нотариусом и пропал, наверное, увлекшись рассказами о многочисленных предках. В его отсутствие гостиную наполняла тишина, которая прерывалась лишь вздохами Сесилии и шелестом карт Эдварда, подпиравшего стену за спиной нанимателя. Все откровенно скучали, и больше всего Николас.
В этом доме не было ни книг, ни газет, ни даже бульварных романчиков - абсолютно ничего, что содержало бы в себе буквы. Баронесса, как поговаривали, к старости ослепла, но Яворы - неужели они совсем не читали? Ужасающе пустые полки Николас мог объяснить только тем, что Яворы приехали сюда из Филтиррена ненадолго и времени на чтение у них не хватало. Но если бы ему самому пришлось провести хотя бы два дня без книг, он бы, пожалуй, свихнулся.
– А что это у вас там нарисовано?
– спросила Сесилия.
Она смотрела в его сторону, и погруженному в размышления Николасу понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что вопрос адресован застывшему позади Эдварду.
– Где именно?
– уточнил помощник.
– Тут?
Наверное, он исполнил какой-то трюк с картами, потому что на женских лицах появились улыбки.
– А вы умеете показывать фокусы?
– оживилась девочка.
– Наверняка умеете! Вы ведь покажете что-нибудь?
– Мы занимаемся не фокусами, юная леди, - важно произнес Николас.
– Мы волшебники, а волшебники занимаются магией.
– А вы можете показать какую-нибудь магию?
– наивно спросила Сесилия.
Николас слегка растерялся. С детьми он обращаться не умел и боялся расстроить наследницу баронессы. Как объяснить ей, что волшебство не предназначено для развлечения? К счастью, его выручила миссис Явор.
– Сесилия!
– шикнула она.
– Это неприлично!
Девочка погрустнела, уставившись на свои коленки. У нее
– Вынужден извиниться, фокусов я не знаю. Но если дамы пожелают, я мог бы развлечь их небольшим гаданием.
– Пожелают!
– быстро проговорила Сесилия. Поймав строгий взгляд опекунши, она покраснела.
– Тетя Элли, вы ведь разрешите?
Миссис Явор почти не колебалась. Тоска одолела и ее.
– Считайте, вы меня уговорили. Мы должны раскладывать их или что-то еще? К сожалению, я совершенно не разбираюсь в гаданиях.
– Не волнуйтесь, я скажу, что делать.
Встав на колени перед женщинами, чтобы им не пришлось до него тянуться, Эдвард длинными пальцами ловко перетасовал карты. Только сейчас, впервые за четыре месяца, Николас заметил, что колода разительно отличается от всех, что он встречал раньше.
Это были не игральные карты и не таро. Их было меньше - около тридцати, ни один из рисунков не повторялся, и смысл некоторых отыскать было сложно. Допустим, с кровожадно оскалившимся мужчиной, который держит нож, все ясно. Это убийца. Смеющийся человек с котомкой - путник, и карта с ним может говорить о долгом путешествии. Но что означает человек с незапоминающимся лицом, стоящий на сером фоне? Он не походил ни на рабочего, ни на аристократа - не разберешь кто. Вот, кстати, еще одна особенность колоды, отметил Николас. На всех картах были изображены люди, причем с поразительным количеством деталей. Если Эдвард рисовал колоду сам, то у него должен быть недюжинный талант художника.
Помощник тем временем разделил стопку на две части, убрав изображения с мужчинами в сторону, и разложил карты рубашкой вверх. Он проделывал это с загадочным видом, и дамы заинтересованно склонились над столиком. Николас подумывал, не отвернуться ли ему демонстративно, но в итоге решил, что лучше проследить за процессом. Лучше знать, как скрашивает досуг твой подчиненный.
– Миссис Явор будет первой, никто не против?
– спросил Эдвард.
Возражающих не нашлось. Женщина порозовела, польщенная выпавшей ей честью.
– Прекрасно. Миссис Явор, поднесите ладонь к картам и закройте глаза. Сконцентрируйтесь и попытайтесь почувствовать, к какой карте вас тянет. Как только будете уверены, возьмите ее, и тогда можете открывать глаза.
Она покорно опустила светлые ресницы. Ее веки подрагивали, а пухлые губы изгибались в улыбке, пока она водила рукой над кучкой карт. Миссис Явор, кажется, веселило происходящее. Интересно, будет ли она смеяться, если вытащит беззубую нищенку в драном платье? В колоде Эдварда были и такие. Николас надеялся, что ему хватило ума отложить эти карты вместе с мужскими.
Много времени на концентрацию миссис Явор не понадобилось, и она быстро перевернула одну из карт.
– Ох, какая милая!
– воскликнула женщина, рассматривая изображение худенькой девушки с букетом роз.
– И что она означает?
– Вы выбрали цветочницу Энн. Это значит, что вы красивы, как цветок розы, а душа у вас молодая, как у этой девушки, - ответил Эдвард.
Чушь наподобие той, что пичкают доверчивых дивейдцев цыгане... Но миссис Явор понравилось - она звонко захохотала, поднеся ладонь ко рту и запрокинув голову в капоре.