Мать (CИ)
Шрифт:
Она помыла посуду, вернулась в комнату и продолжила упаковывать вещи, жалея, что не может захватить зимнюю одежду. Придётся, значит, ещё раз наведаться сюда.
Она прождала его до десяти вечера, но он так и не пришёл. Людмиле мерещились всякие ужасы: то его убили бандиты в подворотне, то он попал под машину, то наложил на себя руки. А Володька - он где? Неужто сидит сейчас у каких-нибудь случайных людей и ждёт отца? А отец с проломленной головой валяется на обочине... Бррр. Лучше не думать об этом.
Истерзанная неизвестностью,
Захаровы не знали ничего, но приходу Людмилы обрадовались.
– Слава богу, с тобой всё в порядке, Людочка, - выдохнула с облегчением Анна Григорьевна.
– А то я уж боялась...
– Чего вы боялись?
– насторожилась Людмила.
– Ну знаешь, человек в твоём состоянии... Мало ли что!
– Ну уж нет, такого подарка я Пахомову не сделаю.
До полуночи втроём просидели на кухне, обсуждая, куда могли подеваться Пахомов с Володькой.
– Я в милицию пойду!
– хлопала Людмила ладонью по столу.
– Он у меня допрыгается.
– Людочка, не торопись, - мягко урезонивал её Андрей Семёнович.
– Я, так сказать, завтра расспрошу народ... Может, водочки хлопнешь?
– Ох, не знаю...
– Чтоб отпустило немного. Тебе сейчас надо, я вижу.
– Ну давайте.
Выпили по пятьдесят грамм. Анна Григорьевна отказалась.
– Ну как, полегчало?
Людмила закивала, кашляя.
– Уф, мамочки. Сто лет водку не пила.
– Может, ещё по одной?
– закхекал Андрей Семёнович.
– Андрюша, хватит!
– строго произнесла Анна Григорьевна.
– Ещё будешь мне Людочку спаивать!
Людмила втянула носом воздух.
– Ухх, дерёт как.
– Она смахнула выступившие слёзы.
– Ну какая скотина, а! Взял и украл ребёнка. Я... я не могу!
– Ну, ну, крепись, - Анна Григорьевна ласково привлекла её к себе.
– Мы же с тобой. Завтра Андрюша всё выяснит.
Захаров кивнул, наливая себе ещё водки.
– Не вечно же Виктор будет бегать. Как появится на работе, поинтересуюсь.
– И ведь... даже вам ничего не сказал, - плакала Людмила.
– Что он за человек! Разве можно с таким жить?
Захаровы ничего не ответили на это. Андрей Семёнович, отведя взгляд, опрокинул в себя рюмку, а его жена погладила Людмилу по плечу и поцеловала в макушку - точь-в-точь, как сама Людмила целовала когда-то сына.
Ночевала она у Захаровых.
На следующий день, прямо с утра, понукаемая свербящим беспокойством, снова отправилась на работу к Пахомову. Неизвестность - худшая из бед. Лучше знать ужасную правду, чем мучиться неопределённостью.
"А если его и сегодня нет, тогда что?
– думала Людмила.
– В милицию пойду. Напишу заявление. Это же невыносимо".
Но, к её удивлению, Пахомов был на месте. Увидев его, Людмила не сдержалась, вскрикнула:
– Виктор!
Он повернул к
– Виктор!
– повторила Людмила, идя к нему.
В каморке, заставленной вдоль стен старыми чёрными шкафами, было всего два стола. Сидевший за вторым коллега Пахомова - пожилой и лысый - устремил на вошедшую подслеповатый взор и дрожащими пальцами торопливо опустил с макушки на глаза очки в толстой оправе.
Пахомов вскочил, с шумом уронив стул.
– Виктор, я везде тебя ищу, - надрывно воскликнула Людмила.
– Где Володька?
– Иди отсюда, - процедил он, наливаясь кровью.
– Как это иди? Ну как это иди?
– закричала она.
– Что это вообще за разговоры такие? Ты куда ребёнка дел?
Пахомов забегал глазами.
– Пошла отсюда, - прошипел он, не глядя на жену.
– Ну как ты можешь так говорить! Он - такой же мой сын, как и твой. Что это за скотство такое? Взял и спрятал ребёнка, и наплевать на всех. Тебе не совестно?
– Нет, - рыкнул он, дёрнув щекой.
– Виктор, давай поговорим как взрослые люди...
– Как взрослые?
– рявкнул он.
– Хочешь как взрослые?
– Конечно.
– Пойдём.
Он схватил её за локоть и, сжав что есть силы, потащил к выходу. Она ахнула, едва поспевая за ним.
– Пусти... ты что, с ума сошёл? Пусти же...
Пахомов и ухом не повёл. Вылетев на улицу, он, наконец, расцепил хватку и заорал, не обращая внимания на прохожих:
– Чего ты припёрлась, дура? Ушла - так вали. Чего тебе ещё надо? Не нужна ты мне. Думала, побегу за тобой? Уматывай к этому своему... Карасёву. Плакать не буду. Проживём с Володькой и без тебя. Поняла?
Людмила хоть и опешила слегка, но быстро взяла себя в руки - привыкла к таким сценам за время совместной жизни.
– Виктор, не кричи. Ответь нормально - где Володька? Я же спать не могу, тревожусь за него. Это ужасно, дико. Как мне жить? Дай хоть повидаться с ним. Ты вообще понимаешь, что делаешь? Хочешь суда? Я пойду в суд. Ты допрыгаешься, Виктор.
– Да иди куда хочешь. Нашла чем пугать.
Людмила ошарашенно уставилась на него, не зная, что сказать. Наконец, вымолвила:
– Зачем ты доводишь до этого? Почему нельзя решить всё мирно?
Пахомов хмыкнул.
– А к любовнику бегать - это мирно?
– Что случилось - то случилось, - сухо произнесла Людмила.
– Надо решить, как теперь быть. Я предлагаю разойтись цивилизованно, не доводя до скандала. Володька, конечно, должен жить со мной.
– Вот как?
– Да.
– С тобой и с Карасёвым? Обойдёшься.
– То есть, ты не хочешь решить вопрос культурно, - сделала она вывод.
– Хорошо. Пусть будет суд. Но прятать его от меня - это подло. Я уже вся извелась. Что с ним? Как он себя чувствует? Чем ты его кормишь? Перловкой, небось? Он её терпеть не может.