Мать Вода и Чёрный Владыка
Шрифт:
— Желаю всем долголетия, — произнёс он дежурную формулу вежливости и добавил, — а также приятной прогулки.
Поскольку ему никто не ответил на приветствие, он продолжил, — Надо бы хозяйке доложить завтра о поломке ограды. Мало ли кто вздумает влезть на охраняемую территорию.
— Так ты уже влез, — заметил ему Рудольф.
— Девушка попросила проводить, — без всякого смущения ответил Рэд. — Задержалась до ночи в Администрации, я и проводил…
— В Администрации? — спросил Рудольф, вместо того, чтобы молча уйти от них. Понятно, что он не собирался лезть в пролом, поскольку имел возможность открыть код замка, установленный на железной калитке, закрывающей всю территорию на ночь. — В Администрации
— Дык… Она там апартаменты начальства по ночам убирает. В столице дети, мужа нет. Нехватка насущных средств. Как-то так. Очень деятельная девушка, знаете ли… Я бы не постеснялся поставить её в пример своей жене.
— Не стоит тебе так поступать, — насмешничал Рудольф. — Твоя жена тебя не поймёт. Или ты впал в нищету и тебе нечем прокормить своих детей?
Рэд переминался на месте, не зная, как поступить, пока Рудольф не подсказал ему выход, — Лезь уже назад, а то жена проснётся, а тебя нет. Придётся ей объяснять, что ты нанялся в провожатые несчастной женщине, которая кормит своих несчастных детей тем, что по ночам убирается в здании Администрации.
Рэд мгновенно последовал его совету и скрылся в темноте лесных зарослей.
— Пошли! — приказным тоном обратился Рудольф к Антону и двинулся к выходу. Антон послушно поплёлся за ним. Наблюдая, как шеф открывает код замка вынутой пластинкой, он не выразил удивления и ничего не спросил.
— Эй! — заорал им вслед хриплый голос охранника, от которого Антон вздрогнул, а Рудольф и ухом не повёл. Вслед за голосом сам его носитель, однако, так и не появился на садовой дорожке в зоне видимости. Видимо, не успевал за нарушителями, увязнув в декоративном кустарнике.
Едва они очутились за пределами территории «Мечты», как Антон всё также безмолвно свернул в сторону от тропинки в самую глушь, где и пропал. Рудольф и не собирался его удерживать. В нём клокотала ярость, но та, кто и вызывала её, в общем-то, ни в чём уличена не была и не отвечала за места прогулок Антона. Мало к кому ещё влекло юнца-вдовца? Ведь в этом манящем кристалле обитали девицы, что называется, в свободном доступе и в режиме безответственности для тех, кому и посчастливилось увлечь ту или иную из них на пару часиков подышать и прогуляться под звёздами. Не в доме же неволи их заточили. И все о том знали.
Нэя выбежала на террасы, но никого уже там не обнаружила. К ней подошёл Ихэл, — Я всех этих, кто поналезли к нашим девчонкам, изгнал отсюда! — заявил он с гордостью. — Надо бы ограду починить, — добавил он. — Да и вы этих лизуний запирали бы, что ли.
— Они тут не в доме неволи! — сердито ответила она, — Где хотят, там и гуляют. Пусть жёны тех, кто сюда пролезает, их и ловят. А если они где-то ещё бродяжат, мне-то что? — и ушла в свой кристалл, полная разочарования, и не совсем успокоившись от пережитого волнения.
Дневники Нэи
Уже на следующий день мне позвонил по связи, при посредстве браслета на руке, некий неизвестный. Юношеский голос нёс, если честно, чушь невнятную. Передал, что будет ждать меня возле центрального входа в «Зеркальный Лабиринт», поскольку ко мне есть вопросы, связанные с деятельностью моего предприятия, ради которого я и арендовала одно из зданий, принадлежащих корпорации самого «Зеркального Лабиринта». Он меня встретит, поскольку знает, как я выгляжу. А мне и не обязательно его знать, поскольку он будет лишь сопровождать меня к месту назначенной встречи.
Я никогда не была внутри зданий «Лабиринта», где работал Антон, и где, как было мне известно, находились лаборатории Рудольфа, а также его приёмная для встреч
Пришлось идти в местный торговый центр и подбирать там соответствующую экипировку. Я обрядилась в наряд студентки, белую блузку на перламутровых кнопочках и серую длинную юбку. Пришлось и причёску собрать в строгий узел на макушке. Осмотрев себя в зале показа в зеркальной стене уже в «Мечте», я вздохнула. В таком вот обрамлении, утратив яркость одеяний, я будто потеряла часть своей индивидуальности. Став как все, я выглядела мило и скромно. Поэтому я решила подкрасить глаза, чтобы усилить яркость лица. Став похожей на местную и несколько припозднившуюся со своим обучением студентку, поскольку в большинстве они были юными и только в меньшинстве постарше, я невольно задумалась о значении для женщин их внешнего оформления. Если оно красочное, даже самая незначительная пичужка радует глаз, и только их пение никак не связано с красотой их оперения. Но, в общем, я осталась довольна, решив, что похожа на образец аккуратной и серьёзной практикантки, а не на разлохмаченную и не выспавшуюся какую-нибудь студентку с вечно оборванными пуговками и мятыми складками юбки. Я старалась не думать о предстоящей встрече, не понимая её цели, чтобы не утратить своего безмятежного, как мне хотелось верить, вида.
Войдя в просторный холл «Зеркального Лабиринта», я остановилась потрясённая. Стены были украшены картинами Нэиля! Но не теми, созданными в красках, и которые Рудольф приобрёл в салоне столичного Дома творчества. Тут были их объёмные подобия. Казалось, они отделяются от стен и парят в пространстве. Скалы, озёра, леса и кристаллические города, выдуманные Нэилем, переливались, создавая иллюзию своей подлинности. Я восхищённо бродила вдоль рукотворной, или чем там её создали? красоты. Здешний мир поражал своими чудесами и возможностями. Я утратила понимание времени и пространства. Мне казалось, что я уже и не здесь, а где-то в фантазиях, ставших подлинными, и мне не хотелось возврата. Мне казалось, вот сейчас я увижу его, моего Нэиля, он появится из-за той туманно — синей скалы. Он выйдет из того странного арочного сооружения, и я направилась к иллюзорной белой дороге, увлекающей зрение в ажурные переплетения зданий, зависших на разных уровнях над голубой водой. А у самой воды не было берегов на другом её конце, то есть и конца у неё не было…
Я уткнулась носом в стену! У меня сжалось сердце, и слёзы прожгли изнутри мои глаза, но я усилием воли подавила их, боясь заплакать и помня о накрашенных загнутых ресницах. Меня мягко тронули за плечо, я вздрогнула и, обернувшись, увидела, что позади меня стоит неправдоподобно красивый юноша, высокий, широкоплечий, с длинными тёмными волосами и синеглазый. Волосы были собраны сзади в смешной хвостик, как делают ремесленники и простые рабочие, но ему это шло. Будто он жил в сказочных пейзажах и городах, поскольку его костюм поражал. Ни одного шва или застёжки. Хотелось чисто профессионально потрогать ткань рукой. При движении в складках его одежды как бы мерцали отсветы молний. За пределами «Лабиринта» так никто не ходил. Система зданий имела строгую пропускную систему, и так просто сюда было не войти. Я же прошла, потому что была занесена в базу данных на пропускном контроле.