Матрос Кошка
Шрифт:
— Ты можешъ, встать теперь?—спросилъ «мальчикъ», съ смущеннымъ видомъ, застегивая воротъ рубашки.
— Трудно, но попробую.
— Ты выпей немного водки... Бодре будешь. У тебя не много кожу содрало, съ мясомъ и крови порядочно вышло... Дойдешь до лазарета, тамъ докторъ все какъ рукой сыметъ.-
Говоря, это мальчикъ, или какъ читатель догадался, двушка, наливъ чарку, поднесла ее къ своему паціенту.
Солдатъ выпивъ, почувствовалъ себя . бодре, и хотя съ трудомъ поднялся на ноги.
— Спасибо, теб, благодарю...—говорилъ онъ,
— Коли пойдешь и увидишь, что несутъ раненыхъ посылай прямо сюда,—проговорила двушка, избгая прямого отвта.
Но солдатъ, неотступно просилъ, сказать ему свое имя.
— Дарья, — сказала она наконецъ. — Но только ради Бога не говори ни кому, что я не мужчина...
— Исполню твою волю... Никому не скажу... Но пока живъ буду, не забуду въ молитвахъ моихъ...
И солдатъ, опираясь на ружье, съ легкимъ стономъ поплелся къ перевязочному пункту.
Дарья, принявъ мры, чтобы не узнали ея пола, снова наклонилась надъ раненымъ съ перевязанной головой. Затмъ успокоивъ его, она снова обратила вниманіе на все боле и боле усиливающееся побоище.
Она глядла не на то, какъ вдали куча всадниковъ въ красныхъ мундирахъ (англійская кавалерія) врзалась въ ко-лонну срыхъ пхотинцевъ... и какъ пхотное карре, задымившись отъ’сильныхъ залповъ, отразила отъ себя этотъ натискъ... Ее это не интересовало.
Она только видла одно, что масса раненыхъ, которыхъ или несли на носилкахъ или сами кое-какъ брели, двигались все стороною помимо избраннаго сю перевязочнаго пункта.
— Не на пути я стала!—подумала она «сокрушенно.—Мн слдовало взять лве... Но какже этого я оставлю?
Вотъ видитъ она, двое солдатъ съ касками сдвинутыми со лба на затылокъ, тащатъ на ружьяхъ раненаго...
— Сюда! Сюда!—крикнула Дарья, ма«-хая своей блой фуражкой.
Солдаты не слышали и продолжали свой путь. Дарья побжала къ нимъ.
— Вонъ, туда несите, туда,—кричала сна, еле переводя духъ отъ быстраго «бга.
– — Ншто тамъ дохтуръ?— освдомился одинъ изъ несшихъ.
— Да,, да, тамъ... несите скоре!
' Солдаты послдовали за нею, и опять началась у Дарьи работа?
Вскор и вс запримтили у того кустика кдяченку . худую, а около мальчика въ блой фуражк,—разложившаго вокругъ себя свою не хитрую аптечку, т поползло, да заковыляло туда со всхъ сторонъ изувченное, да порубленное вражескими саблями наше воинство.
Съ засученными по локоть рукавами,, съ разгорвшимся отъ хлопотъ и жары красивымъ лицомъ, хлопоталъ проворный мальчишка, суетясь среди боле и боле прибывавшихъ страдальцевъ. Безъ устали,, перевязывалъ онъ горячія раны, нацживалъ изъ боченка чарку вина и подносилъ, къ запекшимся губамъ раненаго.
Изумленно глядли на него суровые усачи гренадеры и каждый, глядя на колыхавшуюся подъ его. рубашкой высокую грудь и откидывающуюся по временамъ, отъ усталости
— А то Господь Ангела послалъ съ престола своего, намъ на утшеніе—говорили они.
Но кто была зта, принявшая на себя такой повидимому непосильный трудъ, и передъ подвигомъ которой могло бы преклониться все человчество?
Въ Севастопол,, въ такъ называемой Сухой Балк, въ ветхой небольшой лачужк жила эта двочка, извстная каждому городскому жителю подъ именемъ . сиротки Даши.
Съ малыхъ лтъ лишилась она отца черноморскаго моряка и матери, посл которыхъ лачужка эта досталась ей по наслдству.
Росла и хорошла Даша подъ попеченіемъ женъ матросскихъ, а выросши она брала на себя посильную работу на офицеровъ и на «дядюшекъ», какъ она называла старыхъ сослуживцевъ своего покойнаго отца.
Кто знаетъ, можетъ быть, и весь вкъ прожила Даша въ своемъ уединенномъ домик за вчнымъ своимъ шитьемъ, да штопаніемъ, можетъ быть и замужъ бы вышла за какого-нибудь матроса, и никто бы не зналъ о существованіи Дарьи Александровой;
До той поры жила она подъ общими попеченіями довольно счастливо, и ни за что не промняла бы своей лачуги даже на палаты блокаменныя, но вотъ пронеслась всть о приближеніи враговъ, и словно со дна моря выросъ цлый лсъ мачтъ союзнаго флота!
И узнавъ, что ея «дядюшки», т. е. весь гарнизонъ и морскія команды получили приказъ выступать на защиту Севастополя, Даша почувствовала, что и въ ней забилось отцовское наслдіе—богатырское сердце Черноморца.
Захотлось и й послужить святому длу, но... На что можетъ быть пригодна она, полуразвившаяся двушка?.., Вдь не изъ пушекъ же ей палить и на врага со штыкомъ идти?
– И видно внушилъ ей Господь мысль великую:
Не долго думая, бросила она избенку отцовскую, продала, всю свою рухлядь, а на вырученныя деньги купила старую клячу, да боченокъ спирту, нащипала корпіи сколько могла и наполнила ею дв корзины; въ аптек накупила разныхъ примочекъ, мазей, пластырей и другихъ необходимыхъ лекарствъ, достала у дядюшекъ старый матросскій бушлатъ, блую фуражку и прочее, платье и, переодвшись, двинулась туда, гд лилась уже кровь православныхъ въ защиту Русской земли!
Кончилась битва.
Усталая Дарьюшка, отправивъ послдняго раненаго, еле держась на ногахъ отъ усталости, но за то довольная успхомъ своего дла, собрала свой <Лазаретъ» въ корзины и двинулась дале, вслдъ за отступающими войсками къ Качскимъ высотамъ, и на другой день, снова возобновила свою дятельность
Вскор узнала про Дарьюшку вся армія! Много потомъ еще присоединилось къ ней другихъ женщинъ и двушекъ, и съ помощью ихъ еще усердне заработала Дарыошка.
Узналъ объ ней въ далекомъ Питер и Самъ Государь, и прислалъ ей медаль •золотую, а Сама Царица пожаловала ей золотой крестъ, съ надписью: «Севастополь», вс старослужащіе поднесли ей Икону Спасителя, какъ знакъ, во имя кого послужила она своимъ братьямъ.