Матрос Кошка
Шрифт:
Итакъ, читатель, надюсь не постуете на меня за то, что я познакомилъ васъ съ первой сестрой милосердія.
III.
Дальнйшія событія.
Не наше дло судить, почему мы проиграли сраженіе при р. Альм, но эта дорого стоющая побда дала возможность .укрпиться на нашихъ берегахъ.
Въ 7 часовъ вечера, по Севастополю. пронеслась смутная всть объ отступленіи нашей арміи, а въ 9 часовъ вечера при-, скакалъ курьеръ къ
Тогда адмиралъ Корниловъ, собралъ
на совщаніе другихъ адмираловъ и капитановъ кораблей и произнесъ имъ слдующую рчь;
— Армія наша дралась храбро, но потерпла пораженіе; непріятель идетъ на Севастополь: флотъ его можетъ сжечь въ бухт наши карабли. Предлагаю! всему нашему флоту выйти въ море, напасть на. непріятельскій флотъ и стараться разбитъ его, а при неудач, схватиться на абордажъ, т. е. сцпиться съ самыми сильными непріятельскими кораблями и взорваться на воздухъ! Этимъ мы спасемъ армію и Севастополь!
Но тутъ всталъ герой Синопа адмиралъ Нахимовъ, который въ своей рчи выразилъ невозможность борьбы 14-ти кораблей съ флотомъ въ десять разъ сильнйшимъ.
Посл Нахимова, говорилъ капитанъ. Зоринъ, выразившій необходимость затопить корабли на фарватер, но Корниловъ не раздлялъ этого мннія.
Объ этомъ совщаніи, было доложена главнокомандующему князю Меньшикову, который, согласившись съ послднимъ мнніемъ, пригласилъ Корнилова привести его въ исполненіе, т. е. преградить входъ въ рейдъ затопленными кораблями...
Тяжело было Еыслушать такое вызванное крайнею необходимостью приказаніе его свтлости, жаль ему было этихъ кораблей, съ которыми онъ молодецки еще недавно рыскалъ по волнамъ Чернаго моря, громя турецкій флотъ!
Жаль ему было разстаться съ этими грозными деревянными богатырями обреченными къ славной гибели, среди которыхъ былъ и славный герой Синопа корабль «Три Святителя». Жаль ему было настолько ихъ, что онъ ршился отвчать Главнокомандующему, что онъ, Вице-адмиралъ и генералъ-адъютантъ, не можетъ привести въ исполненіе эту мру, считая оную -самоубійствомъ.
— Ну такъ отправляйтесь въ Николаевъ, а я поручу это Станюковичу,—отвтилъ князь 1).
Корниловъ остался и исполнилъ волю его свтлости.
Къ разсвту 11-го сентября входъ въ бухту, былъ загражденъ пятью затопленными кораблями и двумя фрегатами.
Дятельно начали готовиться Севастопольцы къ защит. Подъ указаніемъ храб-р аго и искуснаго инженера Эдуарда Ивановича Тотлебена, принялись въ особенности укрплять южную сторону Севастополя.-День и ночь кипла работа, въ которой принимали дятельное участіе женщины и даже дти, таскавшія въ подолахъ своихъ рубашенокъ землю. Матросы волокомъ тащили снятыя съ потопленныхъ кораблей орудія и утверждали ихъ на батареяхъ, саперы прорзывали въ насыпяхъ амбразуры. Такъ росъ грозный Севастополь не по днямъ, а по часамъ, подобно мощному богатырю, готовый до послдняго издыханія отстаивать себя отъ иноземной вражеской силы!
О, еслибы всталъ изъ земли старый
За это время, пока укрплялась южная сторона Севастополя, французы и англичане хозяйничали по всему прпбрежію Чернаго моря.
Будемъ говорить короче.
На другой день посл того, когда наши суда были потоплены, французы съ удивленіемъ увидли* что бывшіе наканун въ рейд суда вдругъ исчезли и входъ черезъ него, повидимому, оставался свободнымъ... Но это имъ такъ казалось, потому что поверхъ воды выглядывали концы мачтъ затопленныхъ судовъ. Тогда только поняли изумленные враги, что тутъ,
во
невидимому, творится, что-то не совсмъ ладное.
Теперь французскій главнокомандующій предполагавшій атаковать сперва сверную сторону, измнилъ свой планъ и, давъ отдохнуть войскамъ на Бельбек, направилъ ихъ черезъ Мекензіевъ лсъ и Черную рчку къ южной сторон, которая въ то время была еще совсмъ не укрплена.
Французы заняли собою Федюхины горы, остановившись тамъ на бивуакахъ, а англичане заняли Балаклаву.
Но какъ они ее заняли?
Вотъ какъ: Подъ самой Балаклавой, англійскій авангардъ былъ встрченъ ружейнымъ огнемъ и гранатами. Англичане торопливо выстроились въ боевой порядокъ и въ тоже время 20 судовъ 2) ихъ вытянулись передъ Балаклавой— и съ моря и съ суши открылась канонада по городу.
Вся эта многотысячная армія громила хижины и развалины, и, замтя, что никто уже больше оттуда не стрляетъ, доблестные Джонъ-Були, съ громкимъ крикомъ ура бросились «въ штыки», безпрепят-
ственно вошли въ городъ и возстановили въ немъ свое побдоносное знамя!
Побда полная! Ура!... Но однако, гд-же непріятель?
Пошли побдители искать «непріятеля», нашли и почесали только свои затылки...
Балаклавскимъ гарнизономъ оказался (замтьте, противъ нсколькихъ тысячъ арміи и флота)! 60 человкъ изнуренныхъ ранами и болзнями грековъ, 30 человкъ отставныхъ солдатъ и 4 полупудовыхъ мортирки вотъ и вся сила, которую побдила Британская армія!
— Неужели вы думали остановить собою цлую армію,—накинулся англійскій начальникъ на командующаго гарнизономъ капитана -Стамати.
— Мы думали и только думаемъ объ исполненіи своего долга!—отвтилъ капитанъ.
О такихъ «побдахъ» даже ивъ Лондонъ сообщать казалось было бы совстно, но телеграмма помчалась туда и возбудила восторгъ тамошней публики...
Наконецъ,. въ Севастополь для подкрпленія начали прибывать полки: Московскій, Бородинскій, сотня казаковъ и одна батарея.
Прибылъ и казачій, наказной атаманъ Хомутовъ съ отрядомъ изъ 17 дивизіи а
за нимъ пришли еще невиданные въ Севастопол странные пхотинцы, одтые въ рваные черкески, въ папахахъ, съ мрачными загорлыми усатыми лицами и съ накинутыми на плечи лохматыми бурками...