Матрос Железняков
Шрифт:
Перед рассветом шторм стал заметно ослабевать. Встревоженный ночным обыском среди команды, Каспарский не мог заснуть. Он поднялся на капитанский мостик и осмотрел горизонт. Да, скоро можно будет покинуть бухту и следовать дальше.
– Дойдем до Одессы без Волгина и Чумака?
– спросил Каспарский у механика.
– Не справимся, Александр Янович. На Волгине держалась вся ходовая вахта в кочегарке. А Чумак был главной опорой у меня в машинном отделении, - ответил механик.
– И оба оказались смутьянами, большевиками, черт
– сказал Каспарский и зашагал к сходням.
Через несколько минут он скрылся в предрассветной мгле, направляясь в город.
Железнякова привели в полицейский участок Приморского района. Там было уже много арестованных. Все они находились в подвальном помещении. Оттуда их вызывали поочередно в канцелярию на допрос, после чего одних отправляли в городскую тюрьму, а других награждали крепкими тумаками и выталкивали на улицу.
"А вдруг начнут проверять, действительно ли я служил на пароходах? Могут обнаружить, что паспорт у меня не настоящий...
– тревожно думал Анатолий".
Рядом на каменный пол сел человек. Он показался Железнякову знакомым, но Анатолий сразу не мог вспомнить, где встречал его раньше,
– Ищи бродягу в тюрьме, а пьяницу в кабаке, - шутливо сказал незнакомец, обращаясь к Анатолию.
– Но я не пьяница и не бродяга, - резко ответил Железняков.
– Не обижайся, дружище. Давай познакомимся хоть здесь.
– И незнакомец протянул ему руку: - Дмитрий Старчук. Вывший машинист эскадренного миноносца "Керчь", а теперь вот безработный. И даже в полицию угодил!
Анатолий наконец вспомнил, как он впервые встретился со Старчуком - на пристани возле несговорчивого усатого контролера.
– Анатолий Викторский, кочегар, - сказал Железняков, отвечая на рукопожатие.
Знакомство с бывалым черноморцем обрадовало Железнякова. Он почувствовал себя уже не таким Одиноким.
– За что тебя приволокли сюда?
– Об этом надо у них спросить, у драконов, - негромко ответил Анатолий.
К ним подошли двое арестованных матросов.
– Прошу прощения, - заговорил матрос с большими, длинными усами. Кажется мне, что это ты приплывал вчера на "Принцессу"?
– А если и так?
– хмуро и нехотя ответил Железняков, вспомнив, как враждебно встретили его на судне.
– Да ты не смотри на нас волком, братишка! Держи пять! Прозываюсь Василием Чумаком.
– Волгин. Кочегар, - представился второй и добавил: - А ты молодец, браток, что не оставил без работы старика Непомнящего. Благородно поступил...
На этом разговор их прервался. Загремел железный засов у дверей, и в подвал вошел полицейский.
– Какие здесь с "Принцессы", выходи!
– Пошли, Вася!
– сказал Волгин Чумаку.
– До счастливой встречи, братухи, - бросил он на прощанье Железнякову и Старчуку.
Снова
– Викторский!
– крикнул он.
Сидевший за деревянной загородкой долговязый полицейский офицер с остроносым желчным лицом громко распекал кого-то по телефону:
– Дурак! Болван! Что не ясно! Арестовать! Доставить сюда немедленно! Швырнув телефонную трубку на рычаг, он уставился воспаленными глазами на Железнякова.
– Фамилия?
– Викторский.
– Имя?
– Анатолий...
В этот момент в помещение буквально ворвался Каспарский. Офицер поднялся из-за стола и услужливо открыл дверцу перегородки.
– Проходите, господин Каспарский. Пожалуйста, присаживайтесь. Чем обязан столь неожиданному да еще такому раннему визиту?
Не замечая Железнякова, Каспарский, поздоровавшись с дежурным полицейским, возбужденно заговорил:
– Я буду жаловаться самому главнокомандующему Кавказской армией! Вы задерживаете мой пароход с больными и ранеными! Мне надо срочно везти их в Одессу. Там меня ждет военный груз...
Судя по тому, как разговаривал Каспарский с дежурным, можно было догадаться, что бывший контрабандист не чужой человек в этом учреждении.
Выслушав разгоряченного Каспарского, офицер мягко сказал:
– Сейчас ваших молодчиков допрашивает сам начальник участка...
– В чем они обвиняются?
– Солдат агитировали против войны, что ли... Не знаю точно. Но вы не волнуйтесь, господин капитан, найдете других. Стадами ходят безработные...
– Я не могу взять любого голодранца!
– вспылил Каспарский.
– Мне нужны люди, умеющие работать в машинном отделении и в кочегарке.
В это время Каспарский увидел Железнякова.
– Ба! Беглец! Ты что ж удрал с моего парохода? Или тебе больше нравится ночевать в полицейских участках?
– Не подошли условия, господин капитан, - негромко сказал арестованный.
– Документы у него проверили?
– спросил Каспарский у дежурного.
– Паспорт и справки об освобождении от военной службы в порядке, но все же...
За окнами раздался автомобильный гудок. И тотчас по всему зданию полиции поднялась суматоха. Городовые заметались, не зная, где и как стать. Торопливо накинув на свою бритую голову маленькую фуражку и поправляя на ходу саблю, дежурный офицер кинулся опрометью мимо изумленного капитана к входным дверям.
В полицейский участок стремительно вошел начальник жандармского управления Фон-Кюгельген. Несмотря на свою огромную фигуру и большой живот, шагал он быстро. За ним едва поспевал безусый, розовощекий ротмистр.
Фон-Кюгельген направился в глубь коридора, откуда уже спешил ему навстречу сам пристав, начальник участка.
– Черт побери! Какой важной птицей стал! Старых друзей не замечает, недовольно проворчал Каспарский. "А ведь совсем еще недавно был незаметным пограничным чиновником", - подумал он.