Матушкин день, или В поисках утраченного прошлого
Шрифт:
– Товарищ Тюрин бросил пистолет и упал на землю. Только тогда кот отпустил его…
– И появилась женщина?
– Да, она вышла из дверей церкви…
– Подождите, но вы только что сказали, что там было пусто!
– Так и было.
– А откуда тогда она взялась?
– Не знаю. И как будто она была очень похожа на ту… На деревянную…
Следователь глубоко вздохнул.
– Я, пожалуй, закурю, – сказал он, вставая.
– Поверьте мне, пожалуйста, - быстро проговорил Шехтель, вжимаясь в спинку
– Знаете, всё это дико звучит, но я ничего не придумываю!
– А дальше что было?
– спросил лейтенант.
– Она посмотрела на нас и сказала: "Вам здесь не рады. Идите и будете жить." Ян Иванович подбежал к товарищу Тюрину, но тот лежал, не двигаясь. Ян тогда что-то скомандовал своим и китайцы бросились на женщину…
– Все сразу? У них было оружие?
– Да, винтовки со штыками. У всех. Но они не добежали до неё…
– Я читал, - раздраженно бросил лейтенант.
– Просто исчезли, так?
– Не совсем. Они превратились в какую-то странную черную пыль, которая осела на землю…
– А их оружие?
– Я не помню. Наверное, упало в эту пыль.
– Вы говорили, что через эту пыль проросла крапива? Что, прямо на ваших глазах проросла?
– Всё так. Высокая, до пояса. И очень густая…
– Ну что же, всё понятно, – с улыбкой произнес лейтенант.
– А вы?
– Я… Я испугался! Ведь я остался один! Женщина подошла ко мне и сказала: "Тебя не трону. За тобой Господь, перед ним и ответишь. Уходи. И этого забери!"
– Это про вашего командира? Кстати, а он сейчас где?
– Я говорил… Я доставил товарища Тюрина в госпиталь, ему ампутировали руку. Он умер в госпитале через неделю.
– То есть ваши слова никто подтвердить не может?
– Никто… – потерянным голосом прошептал Шехтель.
– Разве что эта ваша деревянная женщина… Интересно было бы её допросить… - рассеянно проговорил лейтенант.
– Так, а что было после?
– Когда мы вернулись, я составил докладную записку. Меня сразу отправили сюда, в Ленинград, на лечение. Только лечиться я не стал.
– А что вы сделали?
– Пришел в синагогу. Поговорил с ребе. Он предложил остаться у них. Так я и устроился туда на работу.
– А может, стоило всё-таки подлечиться?
– спросил лейтенант.
– Не думали?
– Так я же здоров! Ну, был до последнего времени…
– Так, и последний вопрос… Где вы были в период с января по июнь 1930 года? Когда синагога была закрыта по решению Президиума Ленсовета?
– Так, я там и был! Синагогу закрыли, но меня не тронули. Ведь и закрытое здание надо кому-то охранять… А как я был рад, когда её снова открыли! И жалование мне всё выплатили…
– Ну что же, мне всё ясно! Вот, прочтите ваши показания и подпишите, - лейтенант взял у машинистки листок, передавая его Шехтелю. Тот стал читать, водя пальцем по строчкам.
Следователь напрягся. Наступил самый
– Прочитали? Только сперва я подпишу, - он улыбнулся.
– Такой порядок!
Старый Шехтель, конечно, не заметил, как легко улыбчивый лейтенант подменил желтоватый листок.
– Вот тут, - всё так же с улыбкой, прикрыв текст рукой, указывая пальцем, сказал следователь.
– Подписали? Ну вот и славно! Так что теперь вы у нас надолго не задержитесь, обещаю!
И это была чистая правда.
– А можно один вопрос?
– неуверенно сказал Шехтель.
– Конечно.
– Как здоровье товарища Сталина?
– Что?
– изумился лейтенант.
– Вы знаете, ваш предшественник всё время говорил мне, что я у него и в убийстве Сталина сознаюсь! Он почему-то считал, что я хочу кого-то убить. Говорил ещё про товарища Ворошилова, товарища Орджоникидзе, товарища Кирова. И бил меня… Так вот я хочу заявить, что ничего такого у меня и в мыслях нет… Ведь я же простой помощник сторожа в синагоге! Я не хочу никого убивать!
– Все наши руководители здоровы, гражданин Шехтель! И работают! Так что не волнуйтесь за них!
– закончил следователь, нажимая кнопку звонка.
– О себе подумай… - пробормотал он, когда конвойный увел старика.
– Мариночка, я на обед. Устал я что-то…
Неожиданно зазвонил телефон. Следователь снял трубку…
– Моисеев! Срочно к начотдела! У нас ЧП!
– Трубу, что ли, прорвало?
– усмехаясь, спросил он.
– Какую ещё трубу, лейтенант?! Товарища Кирова убили! Бегом давай!
– Убили… Надо же… - задумчиво произнес Моисеев, опуская трубку.
– Мариночка, обед, похоже, отменяется. Пусти-ка меня к машинке. Я тут допечатаю кое-что…
Несмотря на молодость, лейтенант госбезопасности хорошо знал свое дело. В частности, что всегда надо оставлять пустое место под текстом протокола. Вдруг надо будет что-нибудь добавить…
– Вот и славно, – улыбнулся он, читая свеженапечатанные строчки.
– И ещё одно… - Он быстро стал листать пухлое дело Шехтеля, и наконец вынул из папки листок бумаги.
– Вот он! Теперь можно и к начальству!
– Товарищи! Сегодня, в половину пятого, в Смольном от руки подлого убийцы погиб… - майор госбезопасности сделал эффектную паузу, стараясь подчеркнуть свою скорбь, - погиб Первый секретарь Ленинградского Обкома ВКП(б) Сергей Миронович Киров! Пал на боевом посту, как настоящий коммунист!