Маугли из Космоса
Шрифт:
Из Малых Пихт? Любопытственно… Кстати, они же неподалеку от объекта «Сырые Ключи» находятся. Правда, по другую сторону хребта, но все же… Может, оттуда и утечка?
Они двинулись вдоль набережной. Только сейчас сэнээс Берестов обратил внимание, что у малопихтинского учителя за плечами объемистый рюкзак, и по виду — очень тяжелый. Тем не менее, «тарелочник» нес его без особого напряжения. Значит, обладал немалой физической силой. Берестов всегда одобрял людей интеллигентных профессий, не пренебрегающих физическими упражнениями — сам был из таких, — поэтому поневоле проникся к собеседнику уважением.
— Понимаете, Михаил Васильевич, —
— В контакте нет никакой проблемы, — бесцеремонно перебил его Скоробогатов. — Давно разработаны универсальные семантические таблицы, в которых учтены физиологические, культурные, исторические, эволюционные и прочие особенности шестидесяти шести известных в Галактике разумных видов. Благодаря этим таблицам можно подобрать ключ к любому языку. И неважно, использует ли разумное существо акустические, визуальные, тактильные, или иные способы передачи информации.
— Что ж, вполне допускаю, что высокоразвитая цивилизация, а тем более сообщество цивилизаций могли бы разработать нечто подобное, — откликнулся старший научный сотрудник, решив не обращать внимания на закидоны «тарелочника». — Наверное, вы слыхали, что универсальный космический язык пытались разработать и у нас на Земле…
— Вам он известен?
— Знаком ли я с теорией линкоса? Разумеется.
— Хотите опробовать его на практике?
— В смысле — поговорить на нем? — переспросил Берестов. — Это невозможно. Линкос — математическая абстракция, основанная на гипотезе, что законы природы и их численное выражение универсальны для всей Вселенной, а следовательно, любое развитое разумное существо поймет смысл нашего послания, если оно закодировано именно этими универсальными понятиями.
— Тогда вы немы для Галактического Сообщества, — произнес малопихтинский учитель так безапелляционно, словно вынес не подлежащий обжалованию вердикт. — Но я мог бы помочь вам обрести речь…
Все-таки — сумасшедший, подумал астрофизик, испытывая одновременно и облегчение и грусть. Было бы забавно случайно встретить посреди ночи пришельца, этакого Головастика, избравшего субъектом Контакта старшего научного сотрудника Берестова. Однако чудес не бывает. Нужно плавно закруглить разговор, тем более что завтра… вернее — уже сегодня рано вставать. Что бы ему сказать такое, не обидное и в то же время не оставляющее надежды на продолжение разговора? Грубить не хочется. Все же энтузиаст Контакта, а не уныло-агрессивный алкаш, какие обычно встречаются по ночам в таких вот закоулках.
— Вы так и не ответили мне, — снова заговорил «энтузиаст Контакта».
— Простите?
— Я спрашивал — поможете ли вы мне?
— Чем именно?
— Нужно подать сигнал бедствия киркилийскому рейдеру, пересекающему внешние границы Солнечной системы…
О господи, в гипотезе которого я не нуждаюсь! Похоже, придется все-таки грубо прервать этот несколько затянувшийся обмен мнениями.
— И кто же, по вашему, терпит бедствие, Михаил Васильевич? — спросил Берестов, по давней привычке скрывая иронией нарастающее раздражение.
— Я, товарищ Берестов, — откликнулся Скоробогатов, явно не уловив ни иронии, ни раздражения. — Около года назад, в силу обстоятельств, я оказался на Земле, но обязан вернуться…
—
— Нет. Меня депортировали на Землю как представителя расы мыслящих млекопитающих, не входящих в Галактическое Сообщество.
— Где-то я уже читал об этом… То ли у Лема, то ли у Стругацких…
— Эти низкие лжецы, — с неожиданной яростью прорычал Скоробогатов, — не могли написать об этом. Они не знакомы со мною.
— Да уж, — хмыкнул Берестов. — Куда им… Только я, скромный нижнеярский астрофизик, удостоился такой чести.
— Вы не верите мне? — с детской обидой в голосе спросил малопихтинский учитель.
— Представьте себе — нет! Я тот самый Фома Неверующий, которому требуется вложить персты в раны господни, дабы уверовать. Рассказать можно что угодно! Вы докажите!
— Доказать?!
— Да! И если доказательства будут исчерпывающими, я, так и быть, постараюсь помочь вам.
— Хорошо, я попробую…
— Сгораю от любопытства!
— Попробую… — повторил Скоробогатов. — Правда, я не очень хорошо это умею делать… Мозг млекопитающего плохо приспособлен для восприятия невербальной информации.
— А вы напрягитесь! — подзадорил его Берестов.
— Густой, словно молочный кисель, туман обступал со всех сторон, — начал «тарелочник». — Сухие метелочки камыша то там, то сям выглядывали из редких разрывов в его почти монолитном теле. Их можно было принять за султаны на шлемах неприятельских солдат, подкрадывающихся к застрявшей в болоте машине. Полковнику отчаянно хотелось курить — нервы требовали успокоительного никотинового яда, но сигареты набухли влагой и расползались в пальцах…
— Подслушивали?! — взъярился сэнээс. — Шли по пятам и запомнили слово в слово!
— Нет, это хранится у вас в памяти, — отозвался его собеседник. — Но если и это вас не убеждает, я попробую прочесть другой эпизод из ваших воспоминаний…
— Валяйте! — разрешил Берестов. — Только учтите: если и этот, как вы выражаетесь, эпизод хотя бы теоретически мог быть вами подслушан, я немедленно прекращаю наш нелепый разговор, который и так уже отнял у меня слишком много времени.
— Слушайте… Моя фамилия Привалов, зовут Сергей Валерьевич. Я хочу предложить вам работу… Какую?.. Об этом, Гелий Аркадьевич, вы узнаете, если согласитесь стать нашим сотрудником… Сотрудником — чего?.. Института космических исследований. В Нижнеярске открывается его филиал… В каком качестве?.. Ну сами понимаете, Гелий Аркадьевич, что ни отдел, ни обсерваторию я аспиранту предложить не могу. Для начала младшим научным сотрудником в моей группе… Я согласен! Кем угодно — даже уборщиком…
Учитель физики и математики умолк, выжидательно заглядывая старшему научному сотруднику в лицо. Они уже покинули темную набережную, и теперь в свете уличных фонарей Берестов отчетливо видел, как сужаются и расширяются зрачки в глазах его странного собеседника. Сказать, что сэнээс был ошеломлен, значит ничего не сказать. Этот чокнутый «тарелочник» еще мог быть свидетелем того, как автор научно-популярной книжки «Здравствуй, Галактика!» вешает лапшу на уши прелестной сотруднице редакции, но предположение, что он же тайком присутствовал при разговоре с полковником Приваловым, состоявшемся почти двадцать лет назад, выходило за рамки разумных допущений.