Мажор
Шрифт:
– А чего не показать? Покажу, - вселенец полез доставать из внутреннего кармана мешочек с четырьмя камнями.
– Вы, что? Носите их с собой?
– удивился губернатор.
– А куда девать? – сейфа у меня нет.
– Оу! – москвич начал перекладывать камни на руке. – Однако! – он любовался игрой цвета, вращая кисть. Брал поочередно каждый – рассматривал, глядя на солнце. – Позвольте узнать, милейший, а откуда они у вас?
– М aman a donn е sur la piste… (Мама дала на дорожку. Франц.), - «честно» ответило любимое чадо. – Вдруг, чёрные дни, знаете ли. Денег нет.
– Скажите, любезный Кирилл Васильевич, - московский гость прищурил глаза.
– Не задумывались продать? Поверьте, дам хорошую цену. Скажем, тысяч двадцать, за каждый.
– Нет, не думал. И не собираюсь. К тому же, в Петербурге за них обещали, тридцать. Золотом!
– Что, вы говорите? – покупатель взял небольшой нож и аккуратно поскреб кромку одного из камней. – Что же. Я тоже дам сто двадцать тысяч, ассигнациями.
– Нет, уважаемый Пётр Андреевич. Если уж ассигнациями, то сто пятьдесят - и не рублём меньше. Поверьте, фамильные ценности того стоят.
– Да уж, - покупатель не хотел отпускать камни из своих рук. Любовался и любовался. – Хорошо. – Подвёл он итог. – Договорились. Задаток отдам сейчас, а завтра завезу оставшуюся часть.
***
Ранее утро дежурный офицер встретил, стоя на вытяжку перед командиром бригады. Тот, находясь рядом, заинтересованным взглядом поглядывал на часы.
– Пять пятьдесят шесть, пятьдесят семь, восемь, девять – отсчитывал цифры подполковник. – Шесть ноль ноль. – Он перевёл взгляд с часов на прапорщика и вопросительно протянул.
– И…
– Что, и…?
– дежурный был спокоен как скала. – Ваше высокоблагородие, не понимаю?
"Отец полка" поднял часы. До упора вытянул руку прямо в глаза офицеру. – Что может быть не понятного? Время "Шесть ноль ноль". Где команда?
– Какая команда? – снова полное отсутствие разума в глазах.
– "Подъем"!
– Какой, подъем?
– ничего не менялось в этой жизни. Снова рассеянный взгляд
– Дежурный! Труби сигнал: "Боевая тревога". Не знаю, как там у вас это делается. Срочно всех офицеров. До единого! Ко мне! В кабинет! Быстро!!!
…..
Князь, заложив руки за спину, предвзято осмотрел подчинённых.
– Господа офицеры, я собрал вас чтобы сообщить две новости. С какой начать?
– Ваше сиятельство, - встрепенулся полный весельчак в форме поручика.
– Начните с хорошей.
– На средства, пожертвованные губернатором, я создал премиальный фонд. Назвал его "Честь и отвага". И решил оттуда ЕЖЕМЕСЯЧНО доплачивать каждому офицеру по три! тысячи рублей. Унтер-офицеру - тысячу. Рядовым буду платить по тридцать рублей. Новый набор, как придёт – будет пахать за пятьдесят!
– Ого, матерь божья!!!… - ветром полетел удивительный гул по комнате. – Все начали переглядываться, закатывать глаза. Улыбаться. – Ай, да губернатор – наш человек!
– Теперь плохая новость. Для кого-то очень плохая. С завтрашнего дня бригада начинает жить по установленному мной распорядку. Обратите внимания, на этот плакат. Здесь четко указано, что и в какое время должен делать каждый военнослужащий. Сегодня, мы, под моим руководством, с вами, полностью проживем день по этому плану. А уже завтра, самостоятельно начнёте приучать солдат. Так, что господа, первых два пункта выполнили. Продолжим с цифры три: «Утренняя
– Ваше сиятельство, - кто-то всё же попытался возмутиться.
– Там же на улице…
– Не замёрзните!
– тут же дали чёткий ответ. – Бегать придётся много. Затем ещё больше. А потом привыкните.
…..
В тот же день весельчака-балагура поручика Рослева выгрузили из коляски и буквально волоком дотащили домой.
– Дашенька, - замученными глазами, он посмотрел на жену. – Не пугайся, я абсолютно трезвый. У меня для тебя две новости.
– Какие?
– женщина в ужасе заломила руки, ожидая неприятностей… (Причём, если судить по состоянию мужа - не просто больших, а огромных, размером с крепостную коломенскую стену).
Поручик с трудом снял сапоги с ног, распухших до кровавых мозолей. – Первая, наш губернатор, оказывается очень хороший человек - всем офицерам бригады увеличил жалование почти в семь раз.
– А вторая… Поручик размотал портянки и увидел свои ноги. Из последних сил завалился на пол и произнёс тираду крепких, трехэтажных, непотребных предложений. (Краткий перевод… Наш новый «Полкан» - абсолютный зверь, садист и узурпатор, решил загонять, героев-офицеров, до состояния трупов. Откуда он такой-сякой… и мама его, и папа, и вся большая семья родственников, такие-сякие взялись по мою грешную душу - непонятно. Он нехороший, плохой, подлый человек придумал дьявольски коварный план, по которому теперь придётся постоянно возвращаться домой в таком непотребном состоянии. Ему-то, что сделается, бугаю? Ничего. Он здоровый, откормленный, семижильный, повёрнутый на всю голову детина. Носится по усадьбе как лось. Без перекура и перерыва. И ничего с ним не происходит. Он даже не вспотел. А мы за день так умотались, до такой степени, до такого тяжкого состояния, что места живого на теле нет...).
– Андрюшенька, - жена нагнулась и мягко погладила мужа по плечу. – Какой ужас ужасный! Что делать-то?
– Хрр-псс… - раздалось в ответ сопение поручика. Умотанный и выжатый как лимон военный уже ничего не слышал. Он спал крепким молодецким сном.
Прелюдия 6.
– Бабоньки? – сказывают вы из театра? – молодой солдат, остановился перед мойщицами окон в танцевальном зале.
– Может быть и из театра, - колокольчиком зазвенел голосок самой молодой из работниц.
Парень подошёл к ней. Внимательно осмотрел худенькую девушку. Раздосадовано покачал головой. Почесал затылок…
– Хотел узнать: Чаго за вас баре такие деньжищи платят?
– А тебе зачем?
– озорница повернулась в сторону солдата и хитро прищурила глаза. – Ты же не барин?
– А я, думку сметаю: Можа отслужу, да куплю. Чем я хуже?
– Ты? Купишь театр? – вторая работница - полная, дородная женщина достала из ведра тряпку, выжала её. Деловита подбоченилась.
– Ой, Глаша, погладь на него? Стоит, весь алмазами усыпан. Прям прынц из тридесятого королевства. У тебя денег то хватит, королевич? Театр – это тебе не корова! И не кобыла… И даже не изба с новыми воротами. Театр! Это – театр!