Меценаты зла
Шрифт:
– Я аж вспотел, – пожаловался француз.
– Не придумывай, – отмахнулся Кирилл. – В этих костюмах отличная система контроля температуры.
– Значит, у меня она не работала.
– Бывает, люди и на морозе потеют, – сказал Кирилл. – Но ты-то что волновался?
Жак не стал отвечать и пошел к лестнице. Когда они зашли в рубку, Браун поднялся навстречу.
– Ну что? – спросил он.
Громов рассказал про неполадки, чем заслужил очень уважительную похвалу капитана.
– Прямо сейчас пускай и меняют, – сказал Браун. – Черт возьми,
Кирилл усмехнулся.
– И пускай протестят его как следует. Не хотелось бы остаться без лазера.
– Глянешь перед вылетом. Окей?
– В моих интересах, – кивнул Громов и зашагал к выходу.
Глава семнадцатая
С остальным экипажем друзья познакомились во время экипировки. Всем, кроме пассажиров, выдали стандартный набор оружия: огнестрельный пистолет, лазерное ружье и электрошокер. Хотя у Жака, Поэта и Кирилла про запас лежали пакеты с тайльскими автоматами.
Вместе с ними летел менеджер Клаус, не выпустивший из-под мышки ультрабук, даже когда раскладывал оружие по кобурам. Длинный пиджак тут же скрыл факт, что Клаус вооружен.
Стюард – парень чуть старше двадцати лет, заканчивал в этом году медико-космическую академию. Полет на Spes в рабочей команде был большим шагом в его карьере. Сделать первый прыжок за пределы родной системы во время учебы удается далеко не каждому. Директора заводов часто шли навстречу учебным заведениям, так как услуги студентов обходились в разы дешевле, чем наем профессионалов. Но некоторые студенты и вовсе в космос не выходили, проходя всю практику лишь на тренажерах. Да и диплом не был пропуском во Вселенную. Даже у самых престижных заведений в каждом выпуске был «брак» – люди, которые навсегда отворачивались от космоса, хотя посвятили ему несколько лет изнурительной учебы.
– Саша Лим, – протягивая руку, сказал студент.
Стоило стюарду назвать фамилию, как Кирилл разглядел в нем азиатские черточки. Едва заметно зауженные глаза, желтовато-коричневый оттенок кожи… «Определенно, его прадедушка кувыркался с корейкой или японкой, – подумал Громов. – Если у меня когда-нибудь выдастся отпуск, тоже наведаюсь к азиатским прелестницам. Надеюсь, Черная Невеста не приревнует». Это пошленькое желание развеселило звездолетчика, и он с улыбкой ответил:
– Кирилл Громов. Бортинженер.
– Очень приятно. Надеюсь многому у вас научиться, – со школярной прилежностью ответил Саша, хотя взгляд оставался ледяным, как у всех гордецов, произносящих льстивые слова.
– Надейся, – кивнул Кирилл. – Не так скучно лететь будет.
– Мы чему только не научились у него, – тоже протягивая руку, сказал француз. – Жак.
«Даже стрелять в людей и предавать тех, кто тебя вырастил», – с грустью подумал Громов.
Саша Лим с недоумением посмотрел на сверстника, когда тот вместо имени произнес:
– Поэт.
Последним в экипаже был врач Макар. Невысокий мужчина с широкой
– Все собрались, все познакомились! – бодро сказал Браун. – Тройной карантин, и в небо! С Макаром и Клаусом я уже летал не раз. Остальной экипаж я видел только на земле. Да-да, хоть Иван и Жак летят, как пассажиры, я их тоже считаю экипажем. Надеюсь, вы не подведете меня, себя, друг друга и Черную Невесту. Всем удачного полета!
– Аминь, – кивнул Кирилл и подумал: «Директор сэкономил на полете по полной, набрав в экипаж четырех незнакомцев».
При последней очистительной процедуре Кирилл вспомнил, что так и не послал повторного сообщения отцу. «Вместо этого я лечу сам, – постарался утешить себя Громов. – Когда прыгнем в Mare argenteus, позвоню прямо с корабля».
Наконец семерка людей вошла на борт и заняла компенсационные кресла-кушетки – до взлета оставалась четверть часа. Саша Лим проверил крепления широких мягких ремней и удалился в самую крошечную каюту. Кирилл, пользуясь знакомством с Брауном, остался в рубке, будто штурман или помощник капитана.
Заработал термоядерный двигатель, корабль мелко задрожал. Браун сообщил в командный центр о полной готовности экипажа. Кирилл бросил взгляд на экран. Все восемнадцать лазеров работали в штатном режиме, плазмообразование началось, подача топлива равномерная, отвод энергии полный.
– Двигатель тоже готов к взлету, – сообщил Громов.
– Давайте обратный отсчет, – передал Браун в командный центр.
– Минутная готовность.
Сколько бы раз космонавт не летал – посадка и взлет это всегда волнительно. А если место приземления не оборудовано маяками, то тут-то и нужно все мастерство капитана.
Минута все тянулась и тянулась, словно огромная детская жвачка.
– Обратный отсчет, – сообщили из командного центра. – Девять… восемь…
Кирилл почти физически почувствовал, как вся команда затаила дыхание.
– Семь… шесть…
– Дышим, ребята, дышим, – приказал Браун. – Не очень глубоко, но и не вздумайте полностью выдыхать.
– Три… два… один… пуск!
Судно зашаталось и начало отрываться от земли. Корректировочные двигатели не давали завалиться «Гиппократу» набок. Скорость увеличилась, перегрузка усилилась, направление стабилизировалось.
Кирилл все время держал воздух в легких, не давая взлетной перегрузке смять грудь. Прошло почти четыреста лет с момента, когда первый человек вышел в космос, а проблему перегрузки решить так и не удалось.
Атмосфера редела, корабль вырывался из незримых щупальцев гравитации. Перегрузка постепенно сходила на нет, отдавая бразды правления невесомости. Компьютер активировал систему искусственной гравитации, и корабль вышел из атмосферы.
– Можете отстегиваться, – включив микрофон на руке, сказал капитан. Его голос зазвучал во всех уголках «Гиппократа-м77». – Предлагаю перекусить и полюбоваться космосом.