Мечников. Открытие века
Шрифт:
— Ч-что… Что вы сделали?! — Сеченов так широко распахнул глаза, что с его носа тут же упали очки. — Вы куда мою магию дели?
— Я вам только что сказал — пока что вмешиваться в работу сердца слишком рано, — напомнил я. — Проблема пациента в печени. Уверяю вас, гигантизм спровоцировал развитие цирроза. Из-за этого же начала развиваться энцефалопатия, его головной мозг отравлен химическими веществами, которые печень не успела обезвредить.
— Не совсем понимаю, — нахмурился Сеченов. — Какими веществами? Вроде как нам ничего не говорили о том, что принимает этот
— Да нет же! — замотал головой я. — Я не хочу сказать, что он принимает какие-то вещества извне. Дело в обычной пище. А точнее — в белках. При их распаде образуются токсические соединения, которые печень обычно обрабатывает и выводит из организма. Но у нашего с вами пациента этого не происходит, потому что печень теряет свою функцию. Из-за этого повышается давление в сосудах, которые окружают печень. Отсюда и жидкость в брюшной полости — асцит.
Сеченов задумчиво посмотрел на спящего пациента, видимо, пытаясь решить, стоит мне верить или нет.
— Хорошо, — наконец, кивнул он. — Вас ведь приставили ко мне в роли старшего сотрудника, верно? Давайте я посмотрю, как вы разберётесь с проблемой.
Похоже, Ивана Михайловича моя настойчивость обидела. Ну, это уже его проблемы. Главное, чтобы он не мешался под ногами и спокойно наблюдал за тем, как я восстанавливаю нашего гиганта.
В конце концов, если он ошибётся, в итоге за вред, который он причинит больному, буду отвечать я. Если так рассуждать, уж лучше я возьму ответственность только за свои действия.
Кому потом докажешь, что я пытался остановить Сеченова, но тот не слушал?
Иван Михайлович отступил назад, а я начал работать над восстановлением пациента. Излечить его от акромегалии невозможно. Это заболевание гипофиза — одного из главных эндокринных центров головного мозга. Он с ним родился и с ним же он и умрёт.
Но наша задача — сделать так, чтобы он не умер уже в ближайшее время. А с циррозом такое может произойти запросто.
В первую очередь я направил большую часть магии на головной мозг, чтобы очистить его от продуктов распада, которые успели прилететь туда из кишечника. Затем принялся за жидкость, которая скопилась в животе. Приходилось выкачивать её аккуратно. Я оставил отсроченный механизм очистки, чтобы почки выводили скопившуюся «воду» постепенно.
Выйдет неловко, если наш пациент во сне обмочится литром быстро отфильтрованной мочи. Тем более, это слишком большая нагрузка на почки и на сердечно-сосудистую систему.
Осталось самое сложное — исправить работу печени. Я недавно уже работал с циррозом, когда помогал излечиться от алкоголизма младшему жрецу Михаилу. Поэтому опыт взаимодействия с гепатоцитами — клетками печени — у меня уже был.
Я понимал, что трудиться над восстановлением структуры печени придётся долго. Уж полчаса точно. Однако Сеченов меня не торопил. Он терпеливо наблюдал за тем, что я делаю. Кажется, даже активировал лекарскую магию, но зачем он это сделал, я понял не сразу.
Похоже, ему каким-то образом удавалось считывать, какие команды я направляю в организм нашего гиганта Вадима.
Удобно.
Прежде чем окончательно закончить процесс излечения гиганта, я решил сделать ещё кое-что. Осталась лишь одна нерешённая проблема, которую без обследований определить невозможно.
Часто у циррозников возникает варикозное расширение вен пищевода. Когда пациенты не понимали, о чём идёт речь, я обычно говорил им, что это тот же геморрой, только находится он прямо над желудком.
И кровотечения из него куда опаснее, чем из геморроидальных сплетений. Мало того что из-за этого человека может мучать рвота, так в запущенных случаях пищевод может разорваться. А это часто является причиной моментальной смерти.
Поэтому я на всякий случай послал немного лекарской магии в пищевод, чтобы восстановить его структуру.
— А… — не открывая глаз, протянул пациент. — Что со мной? Я упал?
— Упал-упал, лежи спокойно, — попросил Вадима я. — Тебя лекари уже осмотрели. Тебе надо отлежаться пару дней, скоро придёшь в порядок. Если захочется мочиться — не беспокойся. Из тебя литр или два выйдет в течение следующих нескольких дней.
— Спасибо… — Вадим зажмурился. — Я думал, что никто мне уже не поможет. Меня все считают каким-то монстром. Уродом. Только несколько мужиков, кажется, согласились за мной поухаживать.
Такие же изгои, как и он сам. Местные алкоголики. Стоит отметить, поступили они невероятно благородно. В одиночку он бы погиб. В этом доме, как я уже понял, все циррозники. Только остальные жители страдают от этого заболевания из-за пагубной привычки, а Вадим из-за генетической болезни. Он-то вряд ли пьёт. Если бы этот гигант ещё и пил… Ух! Тогда бы мы даже вместе с Сеченовым не смогли бы ему помочь.
— Я поговорю с вашей знахаркой на эту тему, — уверил его я. — Мне не нравится, что болеющего человека считают монстром. Скажите, вам никто не вредит? Это очень важно. Вы имеете полное право обратиться в полицию, если…
— Нет, — открыл глаза Вадим. — Не беспокойтесь, господин лекарь, все меня боятся. Из-за внешности. Никто даже не думает причинить мне вред. Только разговаривать со мной никто не хочет, а так — ерунда.
Ну да, физический вред не причиняют, а психологическим душат. Представляю, какого это — жить в небольшом селе и постоянно подвергаться такому отношению.
И ладно бы он был просто высоким — тогда бы его и мужчины, и женщины не сторонились. Но акромегалия уродует скелет. Поэтому Вадим напоминает громадную лысую обезьяну. Но обезьян никто из местных никогда не видел, поэтому сравнивают мужчину в первую очередь с монстром.
— Пойдёмте, Иван Михайлович, — обратился я к Сеченову. — Дело сделано. Нас ждёт знахарка. Перекусим — и поедем домой.
Сеченов молча кивнул. Я заметил, как он что-то фиксировал в своём блокноте. Уже и мои методы лечения начал перенимать. Что ж, я не против. Если это поможем ему вылечить больше людей — это к лучшему.