Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)
Шрифт:
— Мы разобрались со всем, за исключением Херба Мура. Астронеф еще не сел, и тело Пеллига находится в том же районе, в нескольких сотнях тысяч миль от Диска Пламени.
Немного поколебавшись, Леон добавил:
— На самом деле, если верить Инвик–службе, Мур достиг корабля Престона и проник в него.
Повисло тяжелое молчание.
— Он смог бы разрушить наш астронеф? — спросила Рита.
— Запросто, — подтвердил Бентли. — И заодно добрую часть Диска Пламени.
— Быть может, Джон Престон займется им, — не очень уверенно подсказала
— То, как развернутся события, зависит от позиции будущего Ведущего Игру, — заметил Бентли. — Надо бы послать команду, чтобы перехватить Мура. Его тело должно прийти в негодность. Мы могли бы его уничтожить.
— Но только не тогда, когда он вошел в контакт с Престоном, — сухо объяснил Картрайт.
— Думаю, что нам надо бы поставить эту проблему перед будущим Ведущим Игру, — настаивал на своем Бентли. — Мур станет угрозой всей системе.
— Это более чем возможно.
— Вы полагаете, что будущий Ведущий Игру будет что–нибудь делать?
— Думаю, да, — сказал Картрайт. — Тем более что вы и есть будущий Ведущий Игру. Если, конечно, у вас все еще сохранилась карточка, которую я вам дал.
Бентли все время держал ее при себе. Он с недоверием вынул ее и повертел перед глазами. Его пальцы так дрожали, что он выронил ее. Тед поспешно наклонился.
— И вы хотите, чтобы я вам поверил?
— Пока нет, но через сутки вы мне поверите.
Бентли осмотрел карточку со всех сторон. Она абсолютно ничем не отличалась от других.
— Как вам удалось заполучить ее?
— Ее владелец уступил мне ее за пять долларов, что было достаточно дорого по тем временам. Я уже забыл его имя.
— И с тех пор вы храните ее?
— Я храню весь пакет. Я перепродал ее вам с потерей для себя, но я должен был быть уверен, что вы ее примете и что эта сделка будет совершенно законна: не подарок и не ссуда, а продажа по всем правилам, как обычно.
— Дайте мне время прийти в себя, — попросил Бентли. Он спрятал карточку в кармам.
— Вы утверждаете, что это правда?
— Да. И не потеряйте ее!
— Так вы открыли метод предсказания! То, что не перестают искать все обитатели системы. И именно таким образом вы стали Ведущим Игру?
— Нет, — ответил Картрайт. — У меня нет никакой формулы. Я не могу предсказать скачки в Игре. Никто этого не может.
— Но у вас же была эта карточка! Вы знали, что она означает!
— Все, что я сделал, — сказал Картрайт, — это проанализировал механизм выбора. В своей жизни я тысячу раз бывал допущен в Центр в Женеве. Поскольку я не мог предсказать скачки, я придумал наилучший способ замены номеров; я упорядочил карточки и теперь девять следующих номеров были номерами девяти имевшихся у меня карточек. Считайте, что я стал Ведущим Игру благодаря моей собственной карточке, а не тем, которые я купил. Мне надо было бы быть осторожнее: если бы у кого–нибудь возникло желание изучить это получше, все мои планы были бы рассмотрены.
— С каких пор вы работаете над этим? — спросил Бентли.
— Со времен своей молодости.
— Честно ли это было? — поинтересовался Бентли. — Это против всяких правил.
— Я играл в эту Игру много лет, — продолжал Картрайт. — Многие играют в нее всю жизнь. Потом я сообразил, что правила таковы, что я не могу выиграть. Кто стал бы в такой ситуации продолжать? Мы ставим против банка, и банк всегда выигрывает.
— Это верно, — согласился Бентли, — какой смысл играть, если Игра передергивается? Но каков ваш ответ? Что делать, когда замечаешь, что Игра такова, что в ней нельзя выиграть?
— Делать то, что сделал я: создавать новые правила и следовать им. Правила, дающие равные шансы для всех играющих, то, чего нет в случае с Минимаксом. Итак, я задался вопросом, какие же правила были бы наилучшими. Я работал над тем, чтобы выработать и изучить их, а затем я руководствовался ими, словно они уже были в силе. — Помолчав, Леон добавил: — И я стал членом Общества престонистов.
— Почему?
— Потому что Престон тоже понимал, что происходит, и, как и я, желал Игры, в которой каждый имеет шанс выиграть. Разумеется, я не склонен к тому, чтобы делить выигрыш на равные части для всех игроков, находящихся к концу Игры в равных условиях, но я считаю, что каждый должен иметь шанс выиграть.
— Значит, вы знали о том, что станете Ведущим Игру, до того, как вас об этом уведомили?
— Я знал это уже несколько недель. Когда я в последний раз налаживал механизм, я сместил центр Игры, что успешно проделывал уже не раз. Сейчас мне удалось полностью проконтролировать процесс. Он управляется отнюдь не случаем. Он запрограммирован на годы вперед. Но это уже было мне ни к чему. Я уже не мог быть никем смещен.
— Что вы собираетесь делать теперь? — спросил его Бентли. — Вы больше не сможете прийти к власти?
— Я вам уже сказал: я выхожу в отставку. Ни Рита, ни я никогда по–настоящему не отдыхали. Я рассчитываю провести остаток дней на залитой солнцем станции, подобной этой. Я смогу расслабиться, спать, размышлять, издавать труды.
— Да? На какую тему?
— По уходы за электронным оборудованием и его починке, — ответил Картрайт. — Это моя специальность.
Слово взяла Рита:
— Через сутки вы, Тед, станете Ведущим Игру. Сейчас вы находитесь в таком же положении, в каком был мой дядя несколько дней назад. Теперь вы будете ждать, что они придут известить вас. Я никогда не забуду момент, когда мы услышали, как они приземлились на крышу. Затем появился майор Шеффер с портфелем под мышкой.