Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)
Шрифт:
Вспомнив о суровой, стоической честности торговых представительств, Френк обрел уверенность. Даже от Уиндема–Матсона они отмахнутся как от назойливой мухи. Будь он владельцем «Уиндем–Матсон Корпорейшн», или кто угодно еще. Он, Френк, по крайней мере, на это надеялся.
«Кажется, я начинаю верить в эту муру — Сопротивление Тихоокеанского Содружества, — сказал Френк про себя. — В прошлом все это казалось очевидной фальшивкой, пустой пропагандой. А сейчас…»
Он поднялся с кровати и нетвердыми шагами отправился в ванную. Пока он мылся и брился, радио передавало
— И пусть не смеются над этими попытками, — проговорило радио, когда он включил горячую воду.
«Нет, мы и не думали смеяться», — с горечью возразил Френк. Он знал, о каких попытках шла речь. Однако в конце концов в этом было даже что–то забавное, особенно в картине, где бесстрастные, хмурые немцы шагают по Марсу, по красному песку, на который еще не ступала нога человека…
— Цивилизация сопротивления должна остановиться и рассмотреть, сочетаются ли наши поиски обеспечения сбалансированного равенства обязанностей и ответственности с вознаграждением…
«Типичный жаргон правящей иерархии», — отметил Френк.
— Мы прекрасно понимаем, что будущей ареной, на которой станут вершиться деяния людей, будь они нордической, японской, негроидной…
И все в том же духе. Тем не менее факт оставался фактом: Тихий океан почти ничего не предпринимает для колонизации планет. Он занят, а скорее — завяз в Южной Америке. Пока немцы были поглощены суматохой запуска в космос огромных автоматических систем, японцы все еще выжигали джунгли во внутренних районах Бразилии и возводили восьмиэтажные дома из глины для бывших охотников за черепами. А к тому времени, когда японцы запустят свой первый космический корабль, немцы приберут к рукам всю Солнечную систему. Как говорилось в старых учебниках истории, немцев не было там, где остальная Европа наносила последние штрихи на мозаике своих колониальных империй. «Однако, — размышлял Френк, — на этот раз они не собираются становиться в хвост очереди, они научились».
Потом он подумал об Африке, об эксперименте, проведенном там наци. От этой мысли кровь застыла в жилах.
Эти гигантские опустошенные руины…
— Мы обязаны, — продолжало радио, невзирая на свои личные симпатии и антипатии, признать нужды всех народов и их духовных влечений, которые должны…
Френк выключил радио, потом, несколько успокоившись, снова включил его.
«Христа на виселицу, — подумал он. — Африка. Этот призрак умерщвленных племен, стертых с лица земли, чтобы освободить самою землю, — для чего? Кто знает? Возможно, даже главные зодчие в Берлине не ведают этого».
Компания роботов, строящих и опутывающих колючей проволокой. Строящих? Скорее, перемалывающих. Чудовища из палеонтологического музея! Дружная семейка, поставившая на конвейер вычерпывание мозгов, и только для того, чтобы съесть их. А практическое использование человеческих костей? Как это экономно — думать не только о том, как пожрать людей, кои пришлись не по вкусу, но пожрать их из их собственных черепов.
Лучшие в мире инженеры! Питекантроп в стерильно белом халате в какой–нибудь универсальной лаборатории
Его ужаснула эта мысль: древний гигантский недочеловек людоед ныне процветает, вновь завладев миром. «Мы потратили миллионы лет, стараясь подальше убежать от него, — размышлял Френк, — и теперь он вернулся, но не просто как соперник, а как повелитель».
— Мы не можем порицать, — говорил по радио голос маленькой желтой красавицы из Токио.
«Боже, — подумал Френк, — а ведь мы их называли обезьянами, этих цивилизованных кривоногих малюток, которые не возводили газовых печей и не топили жир из женщин».
— И мы часто порицали в прошлом за это ужасное истребление людей в фанатичном стремлении удалить основную массу индивидов из общества, поставив их вне законна.
Они, эти японцы, настолько сильны в законах.
— …процитировать широко известного западного святого: «Что за выгода человеку, если он заполучит себе весь мир, но при этом потеряет свою душу?» Радио замолчало. Кончилось промывание мозгов. Френк наконец завязал свой галстук.
«Мне нужно с ними примириться», — осознал он.
Занесут его в черный список или нет, но если он покинет территорию, контролируемую японцами, и окажется на Юге или в Европе — в любом месте Рейха, — это будет означать для него смерть. «Мне нужно помириться со стариком Уиндемом–Матсоном».
Усевшись на кровать и поставив рядом чашку чуть теплого чая, Френк достал экземпляр древнекитайского гороскопа.
Из кожаного футляра Френк извлек сорок девять черенков тысячелистника. Некоторое время он сидел неподвижно, приводя в порядок мысли и продумывая вопросы.
— Как мне следует подойти к Уиндему–Матсону, чтобы на сходных условиях помириться с ним? — сказал он вслух.
Записал вопрос на обложке блокнота, а затем начал перебрасывать черенки из одной руки в другую, пока не получил первую строчку, начало. Восьмерка. При этом была отсечена половина из шестидесяти четырех гексаграмм.
Он разделил черенки и получил вторую строчку. Вскоре, умело обращаясь с гороскопом, он получил все шесть строк. Скромность, низшие воспрянут, высшие падут вниз, могучие семьи покорятся. Хорошее предзнаменование. Ему дается благоприятный совет.
Все же он был чуточку разочарован.
Было что–то бесполезное в гексаграмме пятнадцать, слишком благочестивое. Конечно, ему нужно быть скромным. Может быть, в этом и заключался смысл? Ведь после случившегося он потерял власть над старым Уиндемом–Матсоном. Он не смог бы принудить его взять его, Френка, назад. Все, что он мог бы сделать — это принять указания гексаграммы пятнадцать: видно, наступил момент, когда нужно просить, надеяться и ждать. Если бог даст, может, его и возьмут на прежнюю работу, а может, даже на что–нибудь получше.