Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)

Дик Филип Киндред

Тагоми прошел к выходу. Швейцар открыл дверь, и мистер Тагоми спустился по ступенькам к стоянке автомобилей. Шофер его машины отделился от группы других шоферов и быстро занял место за рулем.

«Зло — неотъемлемая часть нашего мира, проникшая в наши души, тела, даже в камни, на которых мы стоим. Все вокруг пропитано злом. Почему? Мы, как слепые кроты, роемся в земле. Мы ничего не знаем. Я понял это теперь, когда оказался в тупике. Остается только вопить от страха, бежать без оглядки. От кого ждать сострадания? Смейтесь надо мной», — отчаялся Тагоми.

— «Ниппон

Тайм Билдинг», — сказал он вслух шоферу, — Помедленнее.

Из окна автомобиля он смотрел на город. Высокие здания. Многие из них очень современны. Люди. Все эти мужчины и женщины спешат куда–то по своим личным делам.

Добравшись до своего кабинета, Тагоми поручил мистеру Рамсею связаться с торговым представительством, занимавшимся рудными ископаемыми. Он видел их шефа в посольстве и хотел переговорить с ним, как только тот вернется.

Звонок раздался незадолго до полудня.

— Вы, наверное, заметили мое недомогание во время встречи, — бросил мистер Тагами в трубку. — Оно было, несомненно, замечено всеми. Особенно мой поспешный уход.

— Я ничего не заметил, — ответил глава представительства по импорту руды в Японию. — Вот только после инструктажа я не нашел вас и заинтересовался, что с вами произошло.

— Я высоко ценю вашу деликатность, — недоверчиво произнес мистер Тагом и.

— Совсем нет. Я уверен, что все были настолько поглощены сообщением министерства иностранных дел, что вряд ли были в состоянии отвлечься на что–либо другое. Что же касается того, что произошло после вашего ухода… Вы присутствовали при изложении кратких характеристик претендентов на власть? Сначала говорилось об этом.

— Я дослушал до того момента, когда речь пошла о Зейсс–Инкварте.

— После этого докладчик пространно говорил об экономическом положении Рейха. Правительство Родных Островов в курсе замыслов Германии, согласно которым население Европы и Средней Азии должно быть низведено до положения рабов. Плюс истреблены все интеллектуалы, буржуазные элементы, патриотическая молодежь и многое другое. Все это обернется экономической катастрофой. До сих пор нацистов спасали только внушительные достижения германской науки и промышленности. Чудесное оружие, так сказать…

— Да, — подтвердил мистер Тагами. — Так же как и их удивительные ракеты «Фау–один» и «Фау–два» и реактивные истребители военного времени.

— Все, что они делают, это всего лишь ловкость рук, — заметил эксперт по рудам. — Главным образом их экономика держится на использовании атомной энергии, и внимание широких кругов общественности они отвлекают ну хотя бы запуском ракет на Марс или Венеру. Так сказал докладчик.

— Значение всех этих факторов сильно преувеличено нацистами, — добавил мистер Тагами.

— Прогноз докладчика был очень мрачен. Возникло ощущение, будто большинство высокопоставленных нацистов отказывается открыто смотреть в лицо фактическому застою в экономике. Напротив, они еще больше развивают тенденцию к рискованным и грандиозным авантюрам. Стабильность экономики в целом падает. Сначала фанатичный энтузиазм, затем страх, потом решения партии и жесты отчаяния, все снова

идет по кругу. По словам докладчика, все это приведет к тому, что власть могут захватить крайне безответственные и безрассудные претенденты. Мы должны предполагать скорее худшее, чем благоприятное. В этой нынешней схватке и трезвые, ответственные потерпят поражение.

— А кто же, по его мнению, является наихудшим? — поинтересовался мистер Тагом и.

— Гейдрих. Доктор Зейсс–Инкварт. Герман Геринг. Однако об этом он высказался недостаточно подробно.

— Что еще?

— Он определил, что мы должны крепить веру в императора и правительство в этот час более, чем всегда… Что мы должны с доверием взирать на своих руководителей.

— Была минута скорбного молчания?

— Да.

Мистер Тагоми поблагодарил собеседника и положил трубку.

Он пил чай, когда зажужжал интерком.

— Сэр, вы хотели отправить соболезнование германскому консулу, — раздался голос мисс Эфрикян. — Вы изволите продиктовать его текст сейчас?

Тагоми совершенно выпустил это из виду и пригласил секретаршу в кабинет.

Она сейчас же вошла, озабоченно улыбаясь.

— Вам теперь лучше, сэр?

— Да. Инъекция витаминов помогла.

Мисс Эфрикян сосредоточилась.

— Напомните мне, как фамилия германского консула? — спросил Тагоми.

— Фрейер Гуго Рейсс.

— Майн repp, — начал мистер Тагоми. — До нас дошла ужасная весть о том, что ваш вождь, герр Мартин Борман, пал в борьбе с недугом. Слезы душат меня, когда я пишу эти строки. Когда я вспоминаю о героических деяниях, совершенных герром Борманом по обеспечению спасения народов Германии от врагов, как внутренних, так и внешних, а также о потрясающих душу твердых мерах, направленных против малодушных и предателей, желавших лишить человечество перспективы покорения космоса, куда устремились светловолосые, голубоглазые представители нордических рас в своей неуемной…

Он остановился, продолжать можно было до бесконечности, и он понял, что уже не сможет закончить предложение. Мисс Эфрикян выключила диктофон, вся преисполнилась ожидания.

— Сейчас великие времена, — сказал он мисс Эфрикян.

— Мне записать это, сэр? Это войдет в послание?

В нерешительности она снова включила аппарат.

— Это я вам сказал, — произнес мистер Тагоми.

Она улыбнулась.

— Прокрутите–ка то, что я уже наговорил.

Завертелись бобины, затем он услышал свой голос, тонкий, металлический, исходящий из громкоговорителя диаметром в два дюйма.

— …совершенных… спасения…

Как будто какое–то насекомое скреблось и билось внутри аппарата.

— А вот и конец фразы, — заключил Тагоми, когда лента остановилась, —…решимость бороться и принести себя в жертву, а тем самым обеспечить такое место в истории, из которого никакая форма жизни не сможет их изгнать, что бы ни случилось с миром.

Он помолчал.

— Все мы насекомые, — обратился он к мисс Эфрикян, — слепо рвемся к чему–то ужасному и божественному. Вы согласны?

Миссис Эфрикян, не отрываясь от диктофона, молча поклонилась.