Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)
Шрифт:
— Понимаю, — вежливо кивнул Чилдан.
— Хотите взять «Саранчу»? — Пол улыбнулся. Мы скоро ее дочитаем, самое большее — через день или два. Так как моя контора в центре города, недалеко от вашего знаменитого магазина, я мог бы с радостью занести ее вам в обеденный перерыв.
Пол помолчал, а потом добавил, как показалось Чилдану, повинуясь какому–то знаку Бетти:
— И мы могли бы тогда вместе пообедать.
— Благодарю вас, — удалось выговорить Чилдану.
Обед в одном из центральных
— Да, — отозвался он наконец, — эта книга, вероятно, очень интересная. Мне бы очень хотелось прочесть ее. Я всегда стараюсь быть в курсе того, о чем так много спорят.
Но тут же новые сомнения стали одолевать его. Стоило ли ему признаваться, что его интерес к книге обусловлен модой на нее? Может, это дурной тон? Он не знал, так ли это, но тем не менее почувствовал, что так.
— Нельзя судить о книге только на том основании, что она бестселлер, — сказал Роберт. — Это всем известно. Многие из бестселлеров — ужасный хлам. Но, однако, эта книга…
Он в нерешительности замолчал.
— Вы правы, — вымолвила Бетти, — у большинства на самом деле скверный вкус.
— То же самое относится и к музыке, — поддержал Пол. — Сейчас мало кто интересуется, например, подлинным американским народным джазом. Вот вам, скажем, Роберт, правятся Ванк Джонсон или Кид Ори и им подобные? У меня целая дискотека такой музыки: оригиналы пластинок фирмы «Дженет».
— К сожалению, я плохо знаком с негритянской музыкой.
По их виду Чилдан понял, что это признание не доставило им большого удовольствия.
— Я предпочитаю классику, Баха и Бетховена.
Конечно же это произвело желанное впечатление. Но все же он ощутил некоторую натянутость. Неужели они предполагали, что он будет отрицать музыку великих европейских мастеров, неподвластную времени классику, ради ньюорлеанского джаза, родившегося в притонах и кабачках негритянских кварталов?
— Пожалуй, я поставлю вам что–нибудь из избранного этих ньюорлеанских королей ритма… — начал Пол, собираясь выйти из комнаты, но Бетти бросила на него многозначительный взгляд, и он нерешительно пожал плечами.
— Обед уже почти готов, — пояснила она.
Пол вернулся на свое место и сел, пробормотав, как показалось Роберту, несколько раздраженно:
— Джаз из Нью–Орлеана — это подлинная народная музыка. Ее корни на этом континенте. Все остальное пришло из Европы, например, эти старомодные струнные баллады на английский манер.
— Мы не переставая спорим друг с другом, — Бетти улыбнулась Роберту. — Я не разделяю его любви к старому джазу.
Все еще держа в руках книгу, Чилдан спросил:
— Какого рода альтернативное настоящее
Бетти ответила не сразу.
— По книге Германия и Япония проиграли войну.
Выдержав паузу, Бетти грациозно поднялась и сказала:
— Пора обедать. Пожалуйста, к столу, двое изголодавшихся джентльменов, утомленных делами и заботами.
На обеденном столе, покрытом большой белой скатертью, лежало столовое серебро, рядом с фарфором пирамидками возвышались накрахмаленные салфетки, в которых Роберт узнал старинные американские.
Приборы были также из безукоризненного американского серебра высшей пробы.
Чашки и блюдца темно–голубого и желтого цвета фирмы «Ройял Альберт», определил Чилдан. Это была очень редкая посуда, и Роберт не мог не залюбоваться ею, испытывая при этом профессиональное восхищение
А вот тарелки… На вид они походили на японские, но Роберт не стал бы этого утверждать. Это было выше его возможностей.
— Это фарфор Имари, — пояснил Пол, угадав мысли Роберта. — Из Ариты. Он считается одним из лучших. Япония.
Они сели за стол.
Угощение показалось Чилдану восхитительным.
Бетти великолепно готовила. Особенно ему понравился салат. Авокадо, сердцевина артишоков, цветная капуста… Слава богу, что его не потчуют традиционной японской пищей, смесью зелени и кусочков мяса: ею он был сыт по горло с времен окончания войны. И морскими продуктами. Слава богу, его положение позволяло обходиться без креветок и всяких других моллюсков.
— Хотелось бы узнать, — произнес Роберт, — каким, по мнению автора, был бы мир, если бы Германия и Япония проиграли бы войну.
— Разница была бы существенной, — спустя некоторое время отозвался Пол. — Лучше об этом прочесть самому. Если вы заранее все узнаете, испортите впечатление
— У меня по данному вопросу есть очень твердое убеждение, — заметил Роберт. — Я не раз обдумывал этот вариант и пришел к выводу, что в мире все было бы намного хуже. — Он слышал свой твердый, резкий голос. — Намного хуже
Эти слова, казалось, удивили хозяев, а может быть, тон, которым они были произнесены.
— Повсюду господствовал бы коммунизм, — продолжал Роберт.
Пол согласно кивнул.
— Автор, мистер Готорн Абендсен, со всех сторон рассмотрел этот вариант — беспрепятственное распространение Советской России. Но так же, как и в первую мировую войну, даже будучи на стороне победителей, отсталая, в основном крестьянская, Россия, естественно, получает кукиш. Становится посмешищем Вспомните ее войну с Японией, когда…
— Теперь же пришлось пострадать нам, расплачиваясь за нынешнюю ситуацию, — вставил Роберт. — Но мы сделали это по доброй воле, чтобы остановить нашествие славянского мира.