Медленное угасание

Лейн Эндрю

Она позвонила в дверь справа. Судя по тому, что дверь соседнего дома, стоящего с левой стороны, располагалась рядом с этой, лестница находилась в левой части холла, а значит, правая дверь вела на первый этаж, где жила Люси. Гвен искала Люси, и если бы она просто открыла дверь по звонку, она облегчила бы Гвен работу. Или, если бы дверь открыл её бойфренд, Гвен не пришлось бы ввязываться в неприятности, взламывая квартиру.

Взломать дверь и войти. Как всё дошло до этого? Если бы было что-то одно, что ей бы вдалбливали во время службы в полиции, то это были бы слова о том, что для претворения законов в жизнь нужно им подчиняться. Поощряя незначительные правонарушения – незаконное проникновение, сфабрикованные

доказательства, принуждение подозреваемых сознаться в чём-либо – полиция лишь показала бы, что не придаёт никакого значения нормам морали. То, что это делалось во благо, не имело значения; делая это, они низвергали бы ещё большее благо. Они бы становились преступниками, арестовывающими преступников, что превратилось бы в итоге в войну бандитских группировок.

И всё же она была здесь, готовая ворваться в чей-то дом, с пистолетом, засунутым за пояс брюк. Готовая что-нибудь сделать – даже убить, если это понадобится для спасения её собственной жизни – и всё во имя большого блага. Всё во имя спасения человеческого рода от тёмных существ, прячущихся в темноте и ожидающих своего шанса на то, чтобы прийти.

Она вздрогнула. Что такого было в Грейнджтауне, что внезапно заставляло её чувствовать себя грязной и старой?

Она снова нажала на кнопку звонка, но никто не ответил. Сунув руку в карман, она вытащила «Лэзермен», мультифункциональный инструмент, с которым её познакомил один из коллег-полицейских. Швейцарский армейский нож для умных, как он это назвал. Она быстро выщелкнула плоское лезвие. Сделав вид, что вставляет ключ в замочную скважину, прикрывая руку своим телом, она сунула лезвие в промежуток между дверью и косяком и, используя нож как рычаг, толкнула дверь. Большинство замков достаточно слабы из-за плохой подгонки, и небольшое давление в правильном месте запросто заставляет их открыться.

И это сработало. Дверь под её плечом поддалась, и Гвен быстро схватилась за неё рукой, чтобы она не отскочила и не ударилась о стену с грохотом.

Гвен вошла в тёмную прихожую и закрыла за собой дверь, отчасти потому, что не хотела сообщать обитателям дома о своём присутствии, отчасти потому, что не хотела привлекать внимание соседей по улице тем, что здесь происходит что-то необычное, а отчасти потому, что так её глаза быстрее привыкли бы к темноте.

Первым, что она заметила, был запах. Грязное бельё, грязная посуда и что-то ещё.

Окислившийся метал. Этот специфический запах крови.

Она вытащила из кобуры «Глок-17» и подняла его, направив в потолок, сняв с предохранителя. Готовая ко всему.

Сначала Гвен вошла в переднюю комнату, протиснувшись сквозь полуоткрытую дверь, напряжённо наблюдая, не пошевелится ли кто-нибудь. Внутри никого не было. Комната оказалась пуста; голые половицы, диван, видавший лучшие времена, коробочки от DVD и диски, разбросанные по полу, и неожиданно большой широкоэкранный телевизор с хорошей аудиосистемой. Включая колонки рядом с самим телевизором и по обе стороны от дивана. Её полицейский опыт говорил о том, что телевизор мог быть украден; её знание Люси говорило о том, что она могла покупать дорогие игрушки для своего парня на свою зарплату, а потом он продавал их, чтобы купить дозу. Жестоко, но она так часто видела это раньше.

Заглянув за дверь, она вернулась в прихожую. Кухня была прямо по коридору, и она могла видеть её с того места, где стояла. Стопки тарелок, посуда, ножи, кастрюли, всё немытое. Несколько фольговых контейнеров из-под еды навынос с присохшими к ним остатками разных соусов. И никаких людей.

Дверцы буфета были распахнуты, и вокруг валялись пакеты с рисом и печеньем. Кто-то обыскивал квартиру. Возможно, в поисках еды.

Дверь в заднюю комнату была закрыта, и Гвен толкнула её пистолетом. Запах крови – сухость, ржавчина и кислота –

усилился.

Тело бойфренда Люси растянулось на кровати в задней комнате. Он был обнажён. Его горло было разорвано: кровь била фонтаном, обрызгав потолок, покрывало и стену у изголовья. Клочья плоти были выдраны из его плеч, груди и рук. Голова была повёрнута в сторону, но, судя по тому, что кровью были вымазаны его щёки, кто-то вырвал его глаза.

Или высосал.

Высосал и съел.

Гвен вошла в комнату, по-прежнему ожидая какого-то движения, но понимая, что могла опоздать. Похоже было, что Люси уже перекусила.

Одеяло у ног трупа было смято, как будто он пытался удрать от нападавшего, но в складках стояли лужи липкой крови. Гвен не хотелось проверять, но она была уверена, что его гениталии были оторваны и проглочены целиком. Она лишь надеялась, что к тому времени он уже был мёртв. Наркоман или нет, никто не заслуживал такой смерти. Особенно от рук своей же девушки.

К горлу Гвен подкатила тошнота, кисло-горькая, когда она подумала, что это мог бы быть Рис. Она могла вернуться из Торчвуда и обнаружить его таким. На их кровати. Скрюченным на их одеяле. Полусъеденным.

— Он был странным на вкус.

Голос послышался у неё из-за спины. Гвен выругалась, даже обернувшись и подняв пистолет.

Люси стояла за дверью. Она сделала шаг вперёд, и дверь за ней начала закрываться. Сложно было сказать, где заканчивалась кровь и начиналась её одежда. Её рот и подбородок были перемазаны кровью. В других обстоятельствах Гвен подумала бы, что её вырвало, но она знала другое. Это была кровь не Люси.

— Наверно, это были наркотики, — продолжала Люси. — Героин. Из-за этого у него был такой странный вкус. Горький и немного жгучий. — Она смолкла, и казалось, что она только сейчас увидела Гвен и её пистолет. — Как Рис? — весело спросила она. — Надеюсь, он в порядке.

Глава тринадцатая

Гвен во все глаза смотрела на Люси.

Глаза девушки были расширены, зрачки со всех сторон окружались белками. Она конвульсивно облизывала губы.

— Я тебя искала, — осторожно сказала Гвен.

— Это хорошо, — ответила Люси. — Я надеялась, что кто-нибудь придёт. Я думала, это может быть Рис, но надеялась, что придёшь ты. — Она улыбнулась. — Я уже пробовала Риса. Он довольно пикантный. Наверно, из-за того, сколько он ест индийской еды. Но тебя я ещё не пробовала. Мне интересно, какова на вкус ты.

Гвен подняла пистолет, держа его обеими руками, согнув руки в локтях и чуть подогнув колени, готовая к отдаче, если ей придётся выстрелить. Классическая поза стрелка, которой её научила не полиция Кардиффа, где она служила восемь лет, но так и не получила оружия, но Джек, знавший её всего три дня.

— Кордит [58] , — сказала она. — У меня вкус кордита. Хочешь попробовать?

— Я пропущу первое блюдо, — ответила Люси. — И начну прямо с горла.

Она двинулась вперёд, и прежде чем Гвен успела даже подумать о том, чтобы выстрелить, левая рука Люси выбила у неё пистолет, а правая рука схватила Гвен за челюсть и резко дёрнула. Пальцы Гвен конвульсивно напряглись; пистолет оглушительно выстрелил в потолок. На них посыпалась штукатурка и куски дерева. Указательный и большой пальцы Люси крепко сжимали её плоть, надавливая на кость, а остальные пальцы дыхательное горло Гвен. Где-то там, внутри, сонная артерия подрагивала и едва ли не лопалась, и в глазах у Гвен становилось всё темнее, как будто кто-то оставил машину перед окном, перекрывая свет.

58

Один из видов нитроглицеринового бездымного пороха.