Медленное угасание
Шрифт:
«Старт» и «Стоп».
Глава четырнадцатая
Насколько Тошико понимала, собрание Торчвуда на следующее утро началось не слишком удачно. Оуэн был побитым и мрачным; Гвен была побитой и угрюмой; а Джек злился то ли на одного, то ли на другую, то ли на обоих сразу. А Йанто был Йанто, суетясь вокруг кофеварки рядом с конференц-залом, пытаясь отрегулировать температуру пара, пока Джек наконец не сказал:
— Ладно, позаботимся о сотрудниках. Нам всем нужно приободриться. Мы идём завтракать.
Они вышли через центр туристической информации, который занимал Йанто, и Джек повёл их в принадлежавшее какому-то турку кафе,
— У нас были ужасные несколько дней, — сказал Джек после того, как официант принял у них заказ. — Я знаю, что всё это выглядит мрачно. Такое случается. Что бы здесь ни происходило, это сложно, и я не думаю, что у нас уже есть все ответы.
— Nakitsura ni hachi, — пробормотала Тошико. В ответ на вопросительный взгляд Джека она добавила: — Это японская пословица: «Заплаканное лицо и пчёлы жалят». Это означает, что, что плохая ситуация всегда ещё ухудшается перед тем, как улучшиться. Если улучшится.
— Полностью с тобой согласен. И я считаю, что часть проблемы в том, что у некоторых из нас есть данные, о которых не знают остальные. Если мы хотим как-то разобраться с этим бардаком, нам нужно поделиться всем, что у нас есть. Кто хочет начать?
— У нас есть три человека, демонстрирующих симптомы, — сказала Гвен невыразительным голосом, не отрывая взгляда от скатерти. — Люси Собел и Марианна Тилл обе заперты в камерах в Хабе. Мы должны предполагать, что существует больше людей с этой проблемой, чем бы она ни была.
— Оуэн, — сказал Джек. — С чем точно мы имеем здесь дело?
— Я не знаю точно. Компьютеры Тош всё ещё обрабатывают результаты сканирования с той портативной штуки. Всё, что я знаю благодаря тщательным наблюдениям — что симптомом является очень сильный голод, приводящий к психозу и увеличению силы. И Марианной, и Люси, похоже, овладело психическое состояние, в котором голод заставляет их нападать на людей и съедать их. Потом их сознание стирает подробности и убеждает их, что это были галлюцинации. Я подозреваю, что то, от чего они страдают, чем бы это ни было, делает их внушаемыми и вызывает психозы. С их кровью всё в порядке, и никаких внешних проявлений заболевания нет. В ходе анализа мне не удалось выделить никаких бактерий или вирусов, поэтому я не считаю это заразным.
— То есть это не лихорадка провинции Тапанули? — спросил Джек. Оуэн бросил на Джека сердитый взгляд.
— Я выдумал лихорадку провинции Тапанули. Её не существует. Она ненастоящая.
— Ты уверен? Я спрашиваю просто потому, что не уверен, что получил прививку. Я пропустил школу в тот день.
— Слушай, я просто пытался её утешить! Я хотел, чтобы она успокоилась!
— Действительно, — протянул Джек. — Это отлично сработало, правда?
Официант принёс их заказ, и они замолчали, пока на столе расставлялись тарелки: полный английский завтрак, с чёрным пудингом [61] , яичницей-болтуньей, сосисками, беконом и поджаренным хлебом.
61
Кровяная колбаса.
— Мы должны говорить обо всём этом? — спросил Йанто. — Я имею в виду... —
— Не из-за чего беспокоиться, — ответил Джек. — У нас под столом генератор гашения поля. Я взял его с собой из Торчвуда. Никто в радиусе шести футов не может нас услышать.
Глаза Йанто расширились.
— Вы шутите!
— Безусловно, — отозвался Джек. — На самом деле, официант знает всего десять слов по-английски, и три из них – матерные. И по-турецки он тоже умеет ругаться как сапожник. Фактически, когда я в последний раз проверял, он мог ругаться на пятнадцати разных языках. Думаю, он раньше был моряком. С другой стороны, мне кажется, что это я был моряком. В моей жизни есть довольно неопределённые периоды. И это – один из них.
— Он повернулся к Гвен. — О, кстати, ты не сказала, кто третий заражённый человек.
— Это Рис, — сказала она, не отрывая взгляда от скатерти.
Над столом повисла тишина. Казалось, никто не готов что-либо сказать. Наконец Тошико подалась вперёд и накрыла руку Гвен своей.
— Тогда чем бы это ни было, — сказала она, — мы это остановим. Оуэн найдёт лекарство, а Джек сделает всё так, как было.
— И вдобавок, — буркнул Оуэн, — мир на Ближнем Востоке и разрешение юридического спора между американцами и Чехией из-за того, кто первым сварил пиво «Будвайзер» [62] .
62
Торговая марка пива, право на владение которой уже более полувека является предметом спора между чешской государственной пивоваренной компанией «Будеёвицкий Будвар», основанной в 1895 году в городе Ческе-Будеёвице, американским пивоваренным концерном «Anheuser-Busch», выпускающим пиво под таким названием начиная с 1876 года и частным чешским пивоваренным заводом «Samson». Кроме того, пиво, производившееся в районе города Ческе-Будеёвице, маркировалось словом «Budweiser» как минимум с 1531 года.
— А тебе не следовало остаться с ним? — спросила Тошико. — Я имею в виду, если с ним случится то же, что и с остальными двумя...
Гвен передёрнуло.
— Что я должна была сделать – привязать его к кровати? Я хотела остаться с ним, хотела защитить его, но я не могу сказать ему, почему. Он всего лишь выпил таблетку, день или два назад, так что, может быть, он пока не зашёл так далеко. И если будет лекарство, то оно появится здесь. У нас. Если бы я осталась с ним, это было бы просто... это просто означало бы, что я жду неизбежного. По крайней мере, я могу делать вид, что помогаю. Так что – как прогрессирует это заболевание, если это вообще заболевание? Теперь у меня личный интерес.
Оуэн пожал плечами.
— Если они не могут заполучить достаточно еды, они начинают есть самих себя. — Он уловил мрачное выражение на лице Гвен и вздрогнул. — Прости, но это правда. Хотя я не знаю, сколько они могут съесть, пока боль или потеря крови не заставят их потерять сознание. Может быть, обе ладони и оба предплечья. Но это только предположение. С другой стороны, учитывая, что это – чем бы оно ни было – похоже, влияет на мозг, возможно, оно изменяет и механизмы болевой чувствительности. Если бы они использовали жгуты, чтобы контролировать кровотечение, то нет причин для того, чтобы не сжевать обе руки до самых плеч и обе ноги до колен. Если бы они были достаточно гибкими, могли бы добраться почти до бёдер. И губы, конечно, тоже были бы съедены. Возможно, язык они сохранили бы до последнего, только потому, что жгуты тут не помогут, и они бы захлебнулись своей собственной кровью.