Механический Зверь. Часть 4. Мастер тысячи форм
Шрифт:
Гигантская капля высотой с небоскреб и содержавшая миллионы тонн жидкости, была не просто причудой архитектуры или каким-то необычным способом содержания того артефакта, что поддерживал зоны искажений. Она была домом, в прямом смысле этого слова, домом для тех самых неведомых аборигенов, при виде которых на ум тут же приходил незабвенный роман, так любимый советскими фанатами фантастики.
В целом они были очень похожи на людей: две руки, две ноги, голова, два глаза, нос и рот, разве что были куда выше, в среднем метра по два с половиной. Однако куда логичнее было бы назвать их рыболюдами. Синевато-зеленая, и вряд ли это из-за окружающей воды, та была кристально чистой, кожа, перепонки между пальцами, плавники на икрах, предплечьях и спине, вполне отчетливо поднимающиеся и опускающиеся на
Заняты аборигены (в чем Лаз теперь уже сильно сомневался) были, однако, вовсе не тем, чего ожидаешь от ближайших родичей русалок. Никаких задорных игр в догонялки, никаких катаний на дельфинах, никаких концертов по случаю дня рождения морского короля. Наоборот, все было очень строго и можно даже сказать официально. Рыболюды, коих Лаз успел насчитать несколько сотен, прежде чем сбился из-за слишком большого расстояния и крайней похожести водных жителей, сновали по внутреннему пространству водяного купола, словно обычные офисные работники в разгар рабочего дня. Некоторые торопились, некоторые, более неспешные, явно вели какие-то беседы, хотя услышать Лаз, понятно, ничего не мог, кто-то задумчиво всматривался в небольшие пластинки, что держал в руках, видимо заменявшие им бумагу. В целом, в гигантском пузыре шла вполне обычная трудовая деятельность, словно и не было вокруг наполненной искажениями зоны и населенного монстрами континента.
Самого Лаза пока что никто не обнаружил, по крайней мере каких-либо признаков поднятой тревоги или хотя бы изменения в поведении рыболюдов он не заметил. Однако и что-то новое выяснить, находясь вне купола было мягко говоря проблематично. Вот только как попасть внутрь? И возможно ли это вообще сделать?
Неторопливо, стараясь изображать из себя максимально обычную муху, по случайности нашедшую путь между искажениями, Лаз постарался приблизиться к пузырю как можно ближе. И то ли у рыболюдов не было достаточно чувствительной магии, то ли за безопасностью в принципе никто не следил, ведь вероятность того, что тут появится кто-то посторонний и правда была ничтожно мала, но маленькой мушке было позволено подлететь настолько близко, насколько это вообще возможно.
Стенка гигантского аквариума для разумных рыб оказалась прямо перед Лазом. И только теперь он понял, насколько сильно заблуждался. Это было не стекло, не какой-то гигантский кристалл и не синтезированный рыбьими гениями полимер. Это был воздух. Самый обычный воздух, азот, кислород, углекислый газ и немного примесей, вот только он был спрессован до плотности армированного стекла. Гигантская сфера радиусом в две сотни метров и толщиной в два, полностью состоящая из превращенного в твердую материю воздуха.
Лаз и сам был способен на подобное, одним из разделов псионики как раз и была манипуляция с состоянием вещества. Однако одно дело — сделать гранит мягким, словно пластилин или, как Лаз сделал в сражении с тем морским чудищем, создать из воды жесткую конструкцию, и совсем другое — утрамбовать газ до твердости того же гранита. Энергия, требуемая на подобную манипуляцию, а также сложность заклинания, необходимого для нее, были просто нецелесообразны. Если на то пошло, куда удобнее было использовать обычный телекинез, при должном мастерстве эффект выходил куда лучшим с куда меньшими затратами. Но, похоже, для рыболюдов, создавших заградительную зону из по факту не смертельных аномалий радиусом почти в тысячу километров, не существовало такого понятия, как «меньшие траты».
Однако, когда первый шок прошел, Лаз начал замечать, что задумка создателей купола была все-таки не настолько бессмысленной. У внутренней стороны воздушной стенки он заметил не слишком быстрое, но при этом очень стабильное течение воды. И рискнув запустить в небольшом кусочке пространства магию восприятия на максимум, Лаз понял, в чем дело. Стенки купола не только сдерживали все те тонны
А еще Лаз неожиданно для себя понял, что рыболюди просто не могут быть теми монстрами, что ему рисовали Фауст с Рондой. Потому что существовало множество иных, куда менее затратных способов организовать свое обиталище. И настолько продвинувшиеся в магии существа просто не могли этого не знать. Однако они выбрали именно такой, сложный до абсурда вариант и это могло произойти только в одном случае: рыболюди заботились о мире вокруг себя. Они не стали портить природу, вырубать лес, уничтожать экосистему. Они прибегли к невыгодному для себя, но максимально экологичному и малозатратному с точки зрения ресурсов способу. И если смотреть с этой точки зрения, то даже искажения представали в совсем ином свете. Это была не земля смерти, а просто пугалка для зверья, которые, даже испытав на себе ее влияние, с большой вероятностью остались бы живы. Оставался, правда, вопрос: зачем делать ее такой огромной, но не все сразу.
Однако верить без оглядки в пацифизм и бегущих по радугам единорогов Лаз тоже не мог. Экология-экологией, но нужно было во всем убедиться окончательно, прежде чем вступать в контакт с рыболюдьми. А так как на его магию пока что никто не среагировал, он, постаравшись замаскировать ее как можно тщательнее, начал постепенное изучение внутреннего устройства купола, теперь уже не поверхностное, а куда более тщательное и кропотливое.
Спустя почти час сомнений не осталось: это место — гигантская исследовательская лаборатория. В верхней половине купола находились жилые помещения, сотканные все из того же спрессованного воздуха, какие-то организационные отделы, офисы, если так можно было назвать соединенные трубками коридоров пузыри-кабинеты и висящими в пространстве «столами», «стульями» и «шкафами», представлявшими из себя просто плоские поверхности без каких-либо ножек или чего-то подобного. Спали рыболюды «стоя», в узких капсулах-кроватях, ели непонятную, похожую на рацион космонавта, кашу разных оттенков красного и фиолетового, в таких же сферических столовых, в общем вели вполне обычную, с поправками на свою среду обитания, жизнь.
А вот в нижней половине находились уже собственно исследовательские отделения. И исследовательские интересы у рыболюдей неожиданно совпадали с таковыми у самого Лаза. За содержащимися в «загонах» — лишенных воды пузырях, монстрами южного континента наблюдало множество предполагаемых ученых. Рыболюди их тестировали, брали образцы тканей и, конечно, вскрывали и препарировали. В самом низу купола, почти лишенном света и погруженном в постоянный холод, находились склады образцов тканей и органов, от многообразия которых у Лаза потекли метафорические слюньки. Что пытались выяснить местные исследователи он, правда, так и не понял, но сейчас это и не было так важно.
Также все-таки обнаружить местных представителей «силовых структур». В отдельных пузырях, которые обычные работники старались оплывать как можно дальше, можно было найти облаченных не в стандартные облегающие костюмы, а в даже на вид прочные и тяжелые чешуйчатые доспехи рыболюдов, вооруженных странными трехлезвийными клинками, немного напоминающими земные геральдические лилии. На спине у каждого такого силовика висел вполне привычного вида арбалет. Всего Лазу удалось насчитать около сотни таких вот солдат. Не так уж и много, с учетом агрессивности окружающего мира, хотя, с другой стороны, благодаря аномалии им вообще мало кого стоило бояться.