Мелиан. Охота Дикой Кошки

Грас Мария

видно, недостаточно поспешно: вокруг голой лодыжки обвилось что-то склизкое и холодное. Я

попыталась вывернуться, но тварь оказалась сильнее: сдавив ногу так, что хрустнули кости, она

потянула щупальце на себя. Не удержавшись, я упала, а, спустя удар сердца, по коже словно

вытянули огненной плетью. Мышцы ноги одеревенели, и она перестала подавать признаки

чувствительности.

– Хэлль тебя раздери!
– заорала я, пиная тварь свободной ногой и отчаянно нащупывая

в палубе

щели, за которые можно было бы зацепиться. Напрасно: пальцы скользили, а чудище

сосредоточенно подтягивало меня к себе, удовлетворенно порыкивая.

Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. У меня перед внутренним

взглядом встала лишь туманная пелена горечи и страшной обиды на то, что мне предстоит умереть

здесь, на этой грязной палубе, не осуществив свою мечту.

Остров Дракона так и останется недосягаемым.

На долю мгновения я совершенно отчетливо увидела перед собой пару синих глаз, горящих, будто

огоньки над морем в бурю.

Это придало сил. Я принялась извиваться с удвоенной злостью. Тварь будто и не заметила моих

усилий. Напрягая жирное тело и шурша брюхом по доскам, она рывками подтаскивала меня все

ближе. Осознав, что помощи ждать неоткуда, я лягнула её в последний раз, вложив в удар все

силы, и обреченно прикрыла глаза, ожидая, что на моей лодыжке вот-вот сомкнутся острые зубы.

Этого не последовало. Вопреки невеселым ожиданиям, хватка чудища ослабла, а лапа обмякла

настолько, что сама соскользнула с моей ноги. Я осторожно приоткрыла глаза и увидела тварь,

неподвижным кулем лежащую в ударе сердца от меня. Её лапа вывернулась в неестественном

положении, и, приглядевшись, я поняла, что она отрублена. На корабельный настил аккуратно

струилась тёмная кровь, собираясь в медленно расползающуюся лужу. От неё исходил

отвратительный гнилостный запах. Я закашлялась и прикрыла лицо ладонями.

– Это мангор, - небрежно бросил Коннар, выдергивая из туши твари короткий меч.
– Обычно они

водятся в глубине. Странно, что он решил выбраться на поверхность.

Северянин поднес магический светильник поближе к бездыханному телу, которое еще слегка

подёргивалось. В светло-жёлтых отблесках я сумела разглядеть узкие, как сосновые иглы, прорези

глаз, нижнюю челюсть, сильно выдающуюся вперед, и острые клыки. При мысли о том, что

буквально несколько мгновений назад меня бы легко нанизали на них, я почувствовала дурноту.

Кое-как подтянув колено к груди, я принялась растирать ногу, устремив взгляд в пол. Мне не

117

Мелиан.

Охота Дикой Кошки.

хотелось смотреть в глаза наёмнику, спасшему мне жизнь. От осознания того, что совсем недавно

этот самый "спаситель" едва меня не изнасиловал, на душе становилось гадко.

– Оберни ногу тряпкой, вымоченной в солёной воде, - бросил, помолчав, Коннар и отошёл помогать

матросам избавляться от тела чудища.

Я не стала смотреть ему вслед.

***

До каюты меня довёл Андрус, прослышавший о ночном происшествии.

– Правильно говорят, что баба на корабле не к добру, - сказал он, качая головой. Я ковыляла рядом,

ухватившись за любезно подставленный локоть. Пират предложил услуги в качестве носильщика,

но я отказалась. Почему-то не хотелось выглядеть совсем беспомощной на глазах у северянина.

Хотя, казалось бы, куда уж беспомощнее.

– Так прикажи выбросить меня за борт!
– огрызнулась я, едва не плача от боли: при каждом

движении лодыжку будто пронзали раскалённые иглы.

Андрус обиженно посмотрел на меня, вызвав лёгкий укол совести.

– Ты чего такое болтаешь-то, Кошка? Что мне на том свете Том скажет? Это ж я так болтаю, по-

стариковски да по-дружески.

Я не ответила. Сегодняшний поступок наёмника поверг меня в некоторое смятение. Он вызвал

смутную идею, шевельнувшуюся на границе сознания, но пока чётко не оформившуюся.

***

Этой ночью – вернее, в тот её отрезок, что остался до рассвета – мне плохо спалось. Я ворочалась

на узкой койке, натягивая на себя засаленное одеяло, поминутно проваливаясь в тяжёлую дремоту

и тут же выныривая из неё, покрывшись холодным потом. Нога уже не болела, обильно натёртая

солью. Остался лишь нестерпимый зуд, словно под кожу забрались тысячи мелких болотных мошек

и прогрызли в ней ходы. Я выла, стиснув зубы, и до крови раздирала ногтями лодыжки. Это дарило

мимолетное облегчение, но потом зуд возвращался вновь. К тому же, где-то там, на границе сна,

меня подстерегали обрывки сновидений, теснясь и толкаясь в гулкой от недосыпа голове. Перед

глазами возникала мерзкая морда морской твари, короткий меч Коннара, покрытый липкой кровью,

и чёрные глаза наёмника, в которых обида граничила с тревогой.

Как бы мне ни претило это признавать, северянин оказался прав. В одиночку предпринимать

путешествие за второй вехой – дело рискованное. А ну как нападение чудища – это только начало?

В Ранаханне рядом со мной был верный Дарсан, и, хоть тайгоров кусок(81) работы проделала я, без