Мелкий бес
Шрифт:
Гудаевский быстро отскочил назад, — Антоша едва успел увернуться.
— Извините, — сказал Гудаевский, и показал на дверь, — выход здесь, а задерживать не смею.
Передонов поспешно пошел из гостиной. Гудаевский сложил ему из своих пальцев длинный нос, потом поддал в воздухе коленом, словно выталкивал гостя. Антоша захихикал. Гудаевский сердито прикрикнул на него:
— Антоша, не забывайся! Смотри, завтра поеду в гимназию, и если это окажется правда, отдам тебя матери на исправление.
— Я не шалил, он врет, — жалобно и пискливо сказал Антоша. [34]
— Антоша,
Меж тем Передонов выбрался в полутемную прихожую, отыскал кое-как пальто, и стал его надевать. От страха и волнения он не попадал в рукава. Никто не пришел ему помочь.
Вдруг откуда-то из боковой двери выбежала Юлия Петровна, шелестя развевающимися лентами, и горячо зашептала что-то, махая руками и прыгая на цыпочках. Передонов не сразу ее понял.
34
Было: Гудаевский-младший.
— Я так вам благодарна, так благодарна, — наконец расслышал он, — это так благородно с вашей стороны, так благородно, такое участие. Все люди такие равнодушные, а вы вошли в положение бедной матери. Так трудно воспитывать детей, так трудно, вы не можете себе представить. У меня двое, и то голова кругом идет. Мой муж — тиран, он ужасный, ужасный человек, не правда ли? вы сами видели.
— Да, — пробормотал Передонов, — ваш муж, как-то это он, так нельзя, я забочусь, а он…
— Ах, не говорите, — шептала Юлия Петровна, [35] — ужасный человек. Он меня в гроб вгонит, и рад будет, и будет развращать моих детей, моего миленького Антошу. Но я — мать, я не дам, я все-таки высеку.
35
Было: Гудаевская.
— Не даст, — сказал Передонов, и мотнул головой по направлению к горницам.
— Когда он уйдет в клуб. Не возьмет же он Антошу с собой! Он уйдет, а я до тех пор молчать буду, как будто согласилась с ним, а как только он уйдет, я его и высеку, а вы мне поможете. Ведь вы мне поможете, не правда ли?
Передонов подумал, и сказал:
— Хорошо, только как же я узнаю?
— Я пришлю за вами, я пришлю, — радостно зашептала [Гудаевская] Юлия Петровна. — Вы ждите, — как только он уйдет в клуб, так я и пришлю за вами.
Вечером Передонову принесли записку от Гудаевской. Он прочел:
«Достоуважаемый Ардальон Борисович!
Муж мой в клубе, и теперь я свободна от его варварства до часу ночи. Сделайте ваше одолжение, пожалуйте поскорее ко мне, для содействия над преступным сыном. Я сознаю, что надо изгонять из него пороки, пока мал, [хотя бы и родительским путем,] а после поздно будет».
Искренно уважающая Вас
P. S. Пожалуйста, приходите поскорее, а то Антоша ляжет спать, так его придется будить.
Передонов
— Куда ты, Ардальон Борисыч, на ночь глядя, собрался? — спросила Варвара.
— По делу, — угрюмо отвечал Передонов, торопливо уходя.
Варвара подумала с тоскою, что опять ей не спать долго. Хоть бы поскорее заставить его повенчаться! Вот-то можно будет спать и ночью, и днем, — вот-то будет блаженство!
На улице сомнения овладели Передоновым. А что, если это ловушка? А вдруг окажется, что Гудаевский дома, и его схватят, и начнут бить? Не вернуться ли назад?
Нет, надо дойти до их дома, а там видно будет.
Ночь, тихая, прохладная и темная, обступила со всех сторон и заставляла замедлить шаги. Свежие веяния доносились с недалеких полей. В траве у заборов подымались легкие шорохи и шумы, и вокруг все казалось подозрительным и странным, — может быть, кто-нибудь крался сзади и следил. Все предметы за тьмою странно и неожиданно таились, — словно в них просыпалась иная, ночная жизнь, непонятная для человека, и враждебная ему.
Передонов тихо шел по улицам, и бормотал:
— Ничего не выследишь. Не на худое иду. Я, брат, о пользе службы забочусь. Так-то.
Наконец, он добрался до жилища Гудаевских. Огонь виден был только в одном окне на улицу, — остальные четыре были темны. Передонов поднялся на крыльцо тихохонько, постоял, прильнул ухом к двери, и послушал, — все было тихо. Он слегка дернул медную ручку звонка, — раздался далекий и слабый дребезжащий звук. Но как он ни был слаб, он испугал Передонова, как будто за этим звуком должны были проснуться и устремиться к этим дверям все враждебные силы. Передонов быстро сбежал с крыльца, и прижался к стене, притаясь за столбиком.
Прошли короткие мгновенья. Сердце у Передонова замирало и тяжко колотилось.
Послышались легкие шаги, стук отворенной двери, — Юлия Петровна [36] выглянула на улицу, сверкая в тесноте черными, страстными глазами.
— Кто тут? — громким голосом спросила она.
Передонов немного отделился от стены, и, заглядывая снизу в узкое отверстие двери, где было темно и тихо, спросил, тоже шепотом, — и голос его дрожал:
— Ушел Николай Михайлович?
36
Было: Гудаевская.
— Ушел, ушел! — радостно зашептала и закивала Юлия Петровна.
Робко озираясь, Передонов вошел за нею в темные сени.
— Извините, — шептала Юлия Петровна, — я без огня, а то еще кто увидит, будут болтать.
Она шла впереди Передонова по лестнице, в коридоре, где висела маленькая лампа, бросая тусклый свет на верхние ступеньки. Юлия Петровна радостно и тихо смеялась, и ленты ее зыбко дрожали от ее смеха.
— Ушел, — радостно шепнула она, оглянулась и окинула Передонова страстно-горящими глазами. — Уж я боялась, что останется сегодня дома, так развоевался. Да не мог вытерпеть без винта. Я и прислугу отправила, одна Лизина нянька осталась, — а то еще нам помешают. Ведь нынче люди, знаете, какие.