Мемуары
Шрифт:
Мы проезжали по Верхней Саксонии в прекрасную погоду. Эта страна великолепна. Пройдя целую ночь, почтари остановились около красивого домика, помещавшегося на фаю большого леса. Мы вошли в этот дом, состоявший из трех или четырех комнат и владельцем которого был один крестьянин. Гостиная была украшена несколькими портретами, так странно нарисованными, что они вызывали удивление. Каждое лицо было изображено только с одним глазом, господин смотрел в зрительную трубу, дама держала перед собою попугая так, что он заслонял ей глаз, у другой то же самое производила ветка розы, наконец, третья закрывала глаз лимоном. Это была семья кривых.
Мебель была обита
Красоты природы имеют огромную власть над нами; надо быть лишенным их, чтобы оценить, какое он для нас имеет значение. Восхищаясь чудесами творения, трудно забыть о Творце, и все, что может привести нас к Нему, есть главное из благ.
Тюрингия — красивая страна, хорошо обработанная. Проехав через нее, мы отправились во Франкфурт, куда и приехали вечером. Мы остановились в большом павильоне, окруженном садами. Ярмарка только что началась, и.нас предупредили, что мы не получим лошадей ранее, как через три дня, ввиду большого стечения народа, наполнявшего в это время город. Старый граф Нессельроде5) тотчас же сделал нам визит, рассказал нам массу новостей, предложил мне свои услуги и вызвался сводить меня на ярмарку. Мы все отправились туда на следующий день.
Лавки устроены внизу квадратной площади, окруженной многоэтажными домами. Туда входят через особую калитку. Магазины прекрасны и в изобилии снабжены парижскими товарами. Я купила книг и альбом оригинальных рисунков в магазине Артария. Я не буду подробно говорить ни о Дармштадте, ни о прекрасном местоположении Гейдельберга, ни о других городах, которые я лучше видела на обратном пути, и между ними Раштадт. Уезжая из последнего, я с живейшим интересом посмотрела на дорогу, ведущую в Карлсруэ, постоянную.резиденцию вдовствующей принцессы Баденской. Я избегала ее из чистой скромности, боясь, что, если я буду представлена ей, это повлечет за собой различные предположения. Я также не хотела, чтобы Императрица Елизавета могла подумать, что я желала объясниться с ее матерью.
Также вечером мы приехали в Страсбург. Въехав во двор отеля Духа, где мы должны были остановиться, я увидела, как какая-то дама поспешно подошла к моей карете и открыла дверцу. Каково же было мое удивление, когда я узнала г-жу Кушелеву6), интересную особу, которую я нежно любила. Я стремительно бросилась в ее объятия в восхищении, что вижу ее. Всегда испытываешь удовольствие, встречая соотечественников за границей.
Мы провели.вместе четыре дня. Наши помещения были разделены только запертой дверью, и мы открыли ее с общего согласия. Вместе с г-жой Кушелевой был ее сын. Тогда он был прекрасным молодым человеком. Он служил мне как чичероне и показал мне город, собор, памятник маршалу Саксонскому и рыцаря вместе с его дамой в гробах, наполненных винным спиртом. К несчастью, с тех пор молодой Кушелев очень переменился. Он ускорил смерть своей матери бесчисленными огорчениями.
Рядом с нашим помещением, с другой стороны, жила герцогиня д'Эсклиньяк, побочная дочь принца Ксавье и сестра шевалье де Сакса, убитого
— Mademoiselle, вы не правы!
— Герцогиня ошибается, и т. д....
Я рассталась с г-жой Кушелевой, надеясь с ней увидеться в Париже. Мы в течение часа поднимались на прекрасную Савернскую гору, очень разнообразную в отношении природы. Вид, открывающейся с ее вершины, очень богат.
Как только я въехала во Францию, желание видеть г-жу де Тарант стало чувствоваться живее. Мы ехали теперь гораздо скорее. Езда на почтовых во Франции превосходна, почтари услужливы и аккуратны. Я находила гостиницы превосходными: хорошие обеды, хорошие вина, проворные слуги, добрые и веселые люди. Только в Нанси или в Мо я заметила проявление революционного духа. Прогуливаясь в одном из этих городов, пока меняли лошадей, я встретила двух или трех молодых людей, которые закричали мне:
— Ай, ай, теперь больше не носят шлейфов, потому что больше не существует пажей, чтобы носить их!
— Вы ошибаетесь, господа, я не француженка, я — русская; мы не проливали кровь своих монархов.
Они замолчали и поспешили удалиться.
Мы подъехали к заставе Парижа в два часа ночи. В то время как осматривали наш паспорт; я услыхала прелестную музыку: на лужайке танцевали контрданс. Я попросила у моей матери позволения пересесть в карету мужа, а на мое место посадить старшую дочь. Мою душу осаждала толпа различных чувств. Сердце радостно билось при мысли, что я увижу г-жу де Тарант, и от волнения перед этим великим городом.
Ворота Сен-Мартен всколыхнули много мыслей и воспоминаний в моей душе. Я вспомнила все то, что слышала от моего дяди, который провел столько лет в этом огромном городе. Идея революции, шум, крики, грохот телег, бубенчики лошадей, бродячие музыканты, эта масса народа, который не идет, а бежит, стремится, крики разносчиков и совокупность тысячи вещей, очень незначительных в отдельности, произвели на меня совершенно особенное впечатление.
Только там действительно видишь суету и волнение мира. Мы проехали через-мост Рояль в Сен-Жерменское предместье, особый квартал, где находятся старинные дома дворянских семейств. Въехали на улицу дю-Бак, не зная, куда направиться. Какая-то добрая женщина указала нам дом Кассини на улице де Бабилон. Мы постучались в большие ворота под домом, они открылись, и мы увидали красивый квадратный двор, украшенный шпалерами винограда. Мы увидели освещенное помещение. Камердинер и два лакея вышли нам навстречу с фонарями. Муж с детьми и с моей матерью направились в дом. Я осталась на дворе, ожидая г-жу де Тарант, находившуюся в двух шагах у г-жи де Люксембург. Ее пошли известить.
Это было 3 октября. Была темная и теплая ночь. Ворота открылись, г-жа де Тарант поспешно вошла, и мы бросились в объятия друг друга.
— Что вы делаете здесь? — спросила она.
— Дожидаюсь вас, — отвечала я, — чтобы вы сами показали мне, как позаботилась о нас ваша дружба. Я буду наслаждаться вдвойне.
Ужин был сервирован с изящной простотой. Помещение матери было в нижнем этаже, и она казалась довольной. Мое помещение, а также мужа и детей было на антресолях, очень красиво устроенное. Мы были очень довольны, что всем обязаны нашему превосходному другу. Только она одна не находила все достаточно удобным.