Мемуары
Шрифт:
Глава 3
Битвы. Сражения
Собрав на западном берегу озера Гарда все наши полки и получив приказ развернуть военные действия в Тироле, я направил свой второй полк и второй полк берсальеров в сторону Каффаро, чтобы захватить мост и сильную позицию у Монте Суэлло, что было выполнено мастерски и с молниеносной быстротой; после успешного сражения австрийцев прогнали.
Наша кампания начиналась очень удачно, и я с оставшимися полками уже приготовился вступить в Тироль вслед за нашим доблестным авангардом, когда произошло роковое сражение 24 июня [371] .
371
Т. е.
Получив от генерала Ламармора извещение о злополучном исходе битвы 24 июня, а также приказ прикрыть Брешию (не рассчитывая уже на поддержку нашей армии, отступившей за Ольо), я отозвал из Тироля свой авангард и тут же решил, что необходимо сосредоточить возможно больше наших сил в Лонато, т. е. в пункте, который позволял одновременно решить тройную задачу: прикрыть Брешию и Сало, дать возможность собраться там всем рассеявшимся частям и стянуть туда военное снаряжение и все необходимое. Так я и поступил. Наши доблестные волонтеры, обладавшие в большом количестве одним лишь патриотизмом и энтузиазмом, по моему приказу форсированным маршем двинулись в сторону Лонато, но принимая во внимание, что они были вооружены малопригодными карабинами и лишены основных предметов первой необходимости, которые им приходилось добывать по пути, трудно было рассчитывать, что они быстро придут на место, особенно южные полки.
В первые же дни после злополучного 24 июня, мы заняли Лонато и Дезенцано, выдвинув аванпосты у Ривольтелла и бросив в дело сначала один, а затем несколько полков, которые по мере прибытия занимали боевые позиции, так как не было сомнения, что после отступления нашей армии австрийцы не станут зевать.
Несмотря на все прилагаемые усилия, южные полки не смогли бы вовремя поддержать нас, если бы враг, пользуясь своим преимуществом, бросился на нас. Кажется, что примерно 26 июня, в предполагаемый день появления неприятеля, мы располагали лишь не более чем восьмью тысячами людей, одной горной батареей и одним 24-миллиметровым орудием, взятым с флотилии и водруженным на вершине Лонато. Отсюда следовало, что решение защищать Лонато от победоносной вражеской армии, в случае ее наступления, было до некоторой степени рискованным предприятием, но тем не менее оно принесло большую пользу.
Итальянские волонтеры могут гордиться, а молодежь должна извлечь из этого урок: прежде чем отступать перед врагом, сколь сильным бы он ни был, необходимо по меньшей мере столкнуться с ним, прощупать его и спокойно, хладнокровно подумать о том ущербе и позоре, которые могут принести скоропалительное отступление.
Удерживая Лонато, Дезенцано, аванпосты у Ривольтелла и на правом фланге нашего фронта вплоть до Поццоленго, мы действительно прикрывали Брешию, согласно приказу, Сало с его арсеналом, складами и флотилией, и смогли! К нашей великой радости собрать отставшие части и военные обозы. Мне горестно бить лежачего и не хотелось бы, чтобы мои слова о людях, управлявших армией, истолковали как месть за те несправедливости и вред, которые эти люди нам принесли.
Но следует все же признать, что тогда все ожидали блестящих результатов от прекрасной армии, численно почти вдвое превосходящей вражескую, располагавшей огромными средствами, лучшей артиллерией мира, храбрыми, полными энтузиазма солдатами. И естественно, что для всех было страшным ударом, внезапным разочарованием видеть, как эта прекрасная армия в полном замешательстве, даже не преследуемая врагом, отступает на 30 миль за реку, оставляя без прикрытия всю Ломбардию — повторяю, что это был страшный удар для всех. Правда, главная армия отступила за Минчо к Ольо только после своего разгрома.
Но почему же отступил ее правый
Я не знаю австрийского генерала, который в 1866 г. командовал неприятельской армией: но как бы то ни было, это был, несомненно, талантливый полководец, ибо он победил армию, вдвое превышавшую австрийскую, солдаты которой, бесспорно, были не хуже австрийских.
Победа прусской армии на севере, несомненно, остановила наступление австрийцев. Будь у австрийцев побольше твердости, они разгромили бы мои восемь тысяч солдат, даже без артиллерии, с легкостью проникли бы в сердце Ломбардии и Пьемонта, где могли отдохнуть и, по всей вероятности, добились бы мира на выгодных для себя условиях.
Однако среди наших волонтеров не было замешательства, страха или уныния. Всех опечалила эта национальная катастрофа, но ни у кого не зародилось чувство сомнения или недоверия к будущей судьбе родины; не заглох и энтузиазм, с которым эта славная молодежь покинула домашний очаг: напротив, он еще возрос, из-за нашего крайне двусмысленного и отчаянного положения.
Войны! Сражаться! — этого требовали все. Будь хотя бы месяц для организации, для полевого ученья, будь они должным образом вооружены, эти бойцы совершили бы чудеса. Спокойно взвесив причины поражения нашей армии, оставляя в стороне бездарность некоторых командиров и слабую заинтересованность солдат из крестьян к национальным интересам и делу борьбы за свободу и независимость Италии, можно с беспристрастностью историка смело сказать, что с самого начала план кампании страдал многими недостатками.
Мы всегда стремились разгромить наголову врага, пустив в ход лишь половину нашей армии; меж тем как австрийский генерал разгромил эту половину нашей армии всей своей армией. Такой способ действий всегда приносит победу тому, кто им пользуется, в истории военных сражений можно найти немало тому примеров.
Итальянская армия разделилась на две части: одна в количестве ста двадцати тысяч человек стояла у Минчо, другая в девяносто тысяч — у По; как видно, обе численно превосходили восьмидесятитысячную армию противника, защищенную сильными крепостями. Первая ошибка, допущенная нашим главнокомандующим, заключалась, по-моему, в том, что мы бросали в различные пункты, угрожая врагу, дивизии, или более того корпуса, а затем огромной армией, примерно в 180 000 человек, наносили решительные удары по главным силам неприятельской армии.
Я считаю, что устье реки По было наиболее подходящим местом для переправы нашей многочисленной армии, ибо там можно было найти любое количество пароходов и барж и это нам облегчило бы операцию. Овладев обоими берегами этой широкой реки, можно было бы сразу же за короткое время перебросить и остальную часть нашей армии и всю материальную часть. Тогда наступающий враг, по крайней мере, не имел бы поддержки со стороны грозного четырехугольника крепостей. Воспользовавшись нашими ошибками, австрийский генерал разумно сосредоточил все имевшиеся в его распоряжении силы в окрестностях Вероны и напал на нашу разделенную пополам армию у Минчо, которая первой перешла в наступление. Не так уж много лет прошло с тех пор, как Наполеон I совершил такой же маневр, когда, бросив осаду Мантуи, он разгромил одну за другой обе австрийские армии на обоих берегах озера Гарда. Они допустили тогда ошибку, разбившись на две части, с тем, чтобы атаковать французов с двух сторон озера, меж тем как великий полководец опередил их и разгромил поочередно.