Men from the Boys, или Мальчики и мужчины

Парсонс Тони

— Если попадешь ему по женилке, — пообещал Кен, кивая на Синга Рана, — этот человек отрежет твою. Понял?

Уильям Флай засмеялся и покачал головой. Хотя они были примерно одного роста, Флай был гораздо массивнее, и казалось, что он намного выше Пэта. Между ними была такая же разница, как между мальчиком и взрослым мужчиной. Я не сомневался: Флай думал, что убьет его.

Пэт вмешался:

— Давайте мы уже начнем, ладно?

Они отступили друг от друга. Над ними светилась тусклая неоновая

вывеска фабрики, словно заходящая луна. Они стали сходиться.

Уильям Флай бросился на него, молотя кулаками, желая победить с помощью скорости, и он был в этом абсолютно уверен, но жесткий удар Пэта заставил его запрокинуть голову. Со стороны казалось, что сын почти ничего не сделал — просто выбросил вперед правую руку, прикрывшись левой, а остальное доделали за него вес Уильяма Флая и инерция движения.

Пэт снова и снова выбрасывал кулак, как ему показывали, словно ловил мух. Удар, удар, удар. Всякий раз, когда его кулак оказывался впереди, голова Уильяма Флая запрокидывалась назад. Я увидел шок в глазах Флая. Я увидел на его верхней губе первое пятно черной крови.

Пэт скакал перед ним, поднявшись на цыпочки, держа защитную стойку и уткнув подбородок в плечо. Уильям Флай, весь в крови и еле держась на ногах, отступил. Потрогав влажное пятно на верхней губе, он выругался.

— В этом спорте надо стоять боком, а ты стоишь к нему лицом, — крикнул Кен Пэту, нервно теребя концы полотенца, висящего у него на шее.

Пэт исправил стойку, развернув тело так, чтобы быть под косым углом к здоровяку. Уильям Флай не мог его зацепить.

Он сделал полшага вперед, и кулак Пэта попал ему в глаз, оставив чернеющий синяк.

Тогда Уильям Флай бросился на него.

Он снова получил легкий тычок в лицо, но на сей раз продолжал наступать, и его мясистые руки сомкнулись вокруг шеи Пэта. Он попытался перебросить его через бедро, но Пэт устоял.

Они вальсировали по площадке перед зданием фабрики, пыхтя и потея, Уильям Флай намертво вцепился в шею Пэту, но не мог повалить его на землю.

Я взглянул на Кена, желая, чтобы он сделал что-нибудь. Но он просто смотрел на мальчиков и ничего не предпринимал.

Я подошел к нему.

— Что происходит? — спросил я.

— Борьба, — ответил старик. — Мы не занимались борьбой.

— Что значит, вы не занимались борьбой? — воскликнул я.

Пэт покачнулся. Одно жестокое движение, и Уильям Флай сбил его с ног. Пэт упал на спину. Одно движение. И вот уже Флай сидел на нем верхом, широко расставив ноги, придавив коленями руки Пэта, и молотил татуированными кулаками Пэта по лицу.

Это продолжалось. Никто не говорил ни слова. Ни мальчики. Ни мужчины. Я взглянул на Кена. Он смотрел на землю, продолжая терзать ветхое полотенце.

— Хватит, — велел я и шагнул к ним, но Синг Рана успел

первым.

Обхватив Уильяма Флая за плечи, он оттащил его прочь.

Пэт мгновение лежал, а потом сел, моргая, словно только что проснулся. Он потрогал голову. Я думал, что от его красивого лица ничего не осталось. Но он почему-то выглядел лишь немного испачканным.

Кен помог ему подняться.

— Все закончилось, — сказал он, пока Пэт неуверенно вставал на ноги, словно новорожденный олененок. — Все закончилось, сынок.

Синг Рана продолжал держать Уильяма Флая, но уже не так крепко, и мое сердце упало, когда я понял, что его больше не собираются наказывать.

— Пожмите руки, оба, — велел Кен, но властность в его голосе куда-то испарилась.

Уильям Флай только засмеялся и выставил два пальца. Синг Рана отпустил его.

— Пожать руки? — переспросил Уильям Флай. — Пожать руки? Кто ты такой? Гребаный маркиз Квинсбери? Я лучше пожму его тощую шею.

Но он не сделал ни шага к Пэту.

Потом Уильям Флай внезапно сообразил, что свободен и может идти. Ворота фабрики были открыты. Никто и ничто не останавливало его.

Пэт стоял без посторонней помощи, хотя его ноги до сих пор дрожали. Я разглядел у него под глазом небольшой, но глубокий порез, оставленный кольцом. Глаз заплыл и казался выцветшим, когда я осматривал его. Следы избиения начали проявляться только сейчас.

Кен посмотрел на меня.

— Тебе бы надо подвезти парнишку, — сказал он, и я с ошеломлением понял, что он говорит об Уильяме Флае.

— Что? — вякнул Флай. — В багажнике?

Он тронул свой кровоточащий нос и полез в карман за мобильным телефоном.

— Я позвоню папе.

И он ушел.

Синг Рана извлек свой пакетик с алу-чоп. Я увидел, что Кен хлопнул Пэта по спине и отвернулся. Рядом с его рюкзаком лежал термос и экземпляр «Рейсинг пост». Старик начал складывать свои вещи. Все было кончено. А я смотрел на сына, который пытался отдышаться. Лицо его с каждой секундой все больше опухало и покрывалось синяками. Я перевел взгляд на старика.

— Это что? — с недоверием спросил я. — Это и есть наша месть?

— Точно, — ответил он, собирая свое барахло. — Я никогда не обещал тебе, что будет месть.

— Все шло так хорошо, — сказал я. — Разве все не шло чертовски хорошо?

Он наконец взглянул на меня.

— Не понимаешь? — спросил он.

Он перевел взгляд на Пэта, который решил немного посидеть. Мальчик держал в руке картофельную котлету, но, похоже, понятия не имел, что с ней делать.

— Дело не в том, чтобы победить, — сказал Кен.

— Не рассказывай мне сказки, — ответил я. — Что, главное не победа, а участие?

— Нет, — проговорил старик. — Главное — постоять за себя.