Мэн
Шрифт:
— И с кем она? И где? Не знаете?
— Звонила маме, что где-то в Филадельфии с каким-то мастером тату. Он к вам в Мэн на охоту с друзьями приезжал.
— Ну, это как всегда.
— И не говори.
Беременной практикантке, теперь уже — миссис Стюарт, на работе составили расписание, исключив из него дежурства сутками. Но она написала отказ от такого вида льгот, а в виде компенсации попросила о дополнительных выходных. Её ходатайство удовлетворили. Таким образом, у Констанции сохранился повод меньше находиться ночью в доме мужа и больше отдыхать от его присутствия
Нельзя сказать, чтобы Адам её бесил и раздражал одним своим существованием. Вовсе нет. Токсикоз исчез незаметно и довольно быстро, чувствовала себя девушка вполне сносно, поэтому её даже не волновал бейсбол мужа по телевизору, лишь бы Хайди Клум там не показывали. Тэсс вполне без особого внутреннего сопротивления убирала, готовила, стирала, заказала новые жалюзи в гостиную, прикупила красивый половик в прихожую, подобрала немного посуды для кухни. Заставила парня раскопать небольшую грядку возле дома — посеяла там зелень и высадила клубнику.
Да, ей не нравилось, как муж выдавливал зубную пасту. Андрей с самого основания загонял содержимое к колпачку, а Адам выжимал тюбик как губку для мытья посуды. Девушке это взрывало мозг. После подписания контракта она мышкой улизнула из его спальни в комнату для гостей, пискнув что-то про то, что так будет лучше. Ей был неприятен один только вид его безволосых, голых предплечий и такой же груди, тогда как у Андрея она могла, наверное, до бесконечности водить кончиками пальцев по его коротким нежным волосинкам (и никакой Занозы не надо), которые иногда в шутку называла «ворсинками». По крайней мере, именно это слово они навязывали ей по тактильным ощущениям.
Однако когда Адам начинал разговаривать по телефону с приятелями или коллегами по работе, Тэсс с удовольствием замечала, что он вполне грамотно и умело разруливает ситуации, решает какие-то вопросы, да и люди его уважают.
«Они ведь не сравнивают его с Андреем», — вздыхала Констанция, но всё-таки, появляясь с мужем в городе, мило и с удовольствием улыбалась встреченным ученикам, которые подходили поприветствовать своего учителя, здоровались, старались перекинуться словом.
Однажды она попробовала выпытать у Адама про его травмированную руку, о которой ей когда-то рассказала сестра Джо. Начала как всегда издалека.
— Нам выдали какие-то новые перчатки для осмотров. Они чем-то обработаны… — вглядывалась девушка в свои ладони, — у меня от них руки становятся похожи на сушеных анчоусов. Никогда такого не было.
Адам, разумеется, с удовольствием подхватил тему о превратностях работы и не преминул пожаловаться, что у него от мела тоже кожа на ладонях сохнет. Тэсс спохватилась, будто только что вспомнила, как Джессика Тиглиниди, со слов своего мужа травматолога, рассказала, что мистер Стюарт ужасно повредил палец на физкультуре.
— Было такое, да?
Даже договаривая фразу, по лицу Адама поняла, что попала в точку.
— Д-да… было дело, — скривился тот, опустил голову и принялся разглядывать свой мизинец. После чего, не поднимая глаз, вышел из комнаты.
«Андрей», — девушка приложила руку к груди. Ту самую, которую когда-то вывихнул учитель биологии. У неё обмерло
А муж большинство времени вызывал лишь досаду. Именно досаду. У неё кривился рот, когда он, глядя на «гогочущие», «блеющие» и «мычащие» наделы соседских ферм, начинал мечтать, что тоже когда-нибудь заведёт хозяйство.
— Иметь землю и не держать живность, это неправильно, так ведь? — потирал ладони будущий фермер.
В ответ жена только грустно улыбалась.
«И почему он не Андрей? И почему не может так, как тот? — отворачивалась она в сторону. — Не дано», — вздыхала миссис Стюарт.
Ей жутко не хватало энергетики Дексена. Интонаций, жестов, взглядов, молчания, уверенности, его ума, да и просто звука шагов.
А когда наступала ночь…
Констанцию кроило на куски. Однажды она проснулась посреди темноты от того, что до клацанья зубов хочет Андрея. Хоть поцелуя с ним, хоть объятий, хоть прикосновения, хоть звука голоса, хоть слова или вдоха одного воздуха с ним. Фантазия разыгралась не на шутку, проснулась память, и понеслось. Тэсс поверхностью кожи вспомнила, как становилась плавкой и жидкой в его руках, как пропитывалась ИМ до костей и сама просачивалась в него, тоже всего расплавленного и неадекватного, словно масло пачули — в распаренное тело. В голову полезли названия гормонов, которые включаются у беременных, но не отрезвили даже они. Потребность в человеке нахлынула настолько сильно, что Тэсс казалось, что ещё чуть-чуть, и она поднимется с постели и пойдёт. В пижаме и босиком переступит через порог и будет идти к НЕМУ пока не уткнётся носом в родной торс, не наполнит лёгкие таким вкусным запахом, не почувствует вот этот вот терапевтический эффект счастья от любимого человека рядом. Каждая клеточка её тела сжималась от жажды напитаться, наполниться ощущениями от любимого мужчины, набухнуть им.
Как медик, изучавший физиологию не один год, она поняла, что у неё нет другого выхода, и потянулась ладонью себе между ног.
Был и ещё один не очень приятный момент в её жизни с мужем — со временем выяснилось, что тот довольно часто прикладывался к виски и не всегда останавливался на лёгком опьянении. В будни Адам обходился без спиртного, но в выходные уже с утра приносил из машины бутылку, с безапелляционным стуком ставил её на кухонный стол и до вечера опустошал, периодически проваливаясь в сон на диване и трезвея после него.
Конечно же, Тэсс это не нравилось. Особенно плохо она переносила запах перегара в доме. Но поскольку муж вёл себя спокойно и даже где-то расслабленно, предпочитала тему не поднимать.
Но самое страшное началось после того, как закончился учебный год.
Администрация Миллинокета объявила, что благодаря щедрости спонсоров в их городе за лето к школе будут пристроены новые сверхсовременные корпуса, туда перенаправят детей из близлежащих ферм, для чего закуплены ещё и несколько новых автобусов.