Мерцание золотых огней
Шрифт:
Вадим поднялся на ноги, покачал головой.
– Юля, я не знаю, кто ты есть, и знать не хочу. Уходи. Не то я натворю глупостей, а мне это совсем ни к чему. Уходи. Спа сибо за чай, за то, что позаботилась обо мне, но... не нужно. Я привык сам о себе заботиться.
Он дал ей сто долларов, чтобы купила себе новую куртку. Сказал, что, когда она разыщет мать и станет богатой девушкой, отдаст. Юля взяла. И, перед тем, как захлопнуть за собой дверь, дерзко посмотрела ему в глаза. Увидела в них смятение и даже растерянность. Похоже, решимость врача поскорее избавиться
В ближайшей сберегательной кассе она разменяла американс кие деньги на рубли, потом зашла в универмаг, купила себе ко роткую куртку за двести пятьдесят тысяч и пару трусиков. Боль шую часть из оставшихся денег потратила на продукты. Покормит Колготина... А ещё успела побывать на междугородном переговор ном пункте, позвонила в Ростов.
Долго она не спала этой ночью, размышляя, как избавиться от Колготина хотя бы на месяц-другой. И, кажется, придумала.
Второй раз за это утро, на кухню, где она хозяйничала, ввалился мужчина. Только этот не собирался вставать на колени и целовать её чувствительную коленку. И слава Богу! Если бы та кое случилось, Юля с омерзением отдернула бы ногу.
– Пришла, да?
– ухмыльнулся Колготин. Он был в синих, рас тянутых по бокам трусах и салатовой футболке, выгоревшей под мышками до грязно-серого цвета.
– Все-таки, вернулась? А я ду мал, сдернула насовсем...
– Я была у врача, - сказала Юля, она преувеличенно сильно хромала, двигаясь по тесной кухне.
– Какого, на хрен, врача? Ну и вали к врачу! Приперлась, прыгает тут, как у себя дома!
– заорал Колготин.
– Меня избили, надо же, какая сука при галстуке попалась, ни хрена не сладишь с ним! А тебе, шлюхе, плевать, что со мной! Укатила на "Мерсе десе", бросила меня!
– "Вольво", - сказала Юля.
– Эта машина называется "Вольво".
– Заткнись! Башка болит, а то б я тебе врезал щас, - он скривился, помотал головой.
– Но ты не думай, что забуду, ты у меня ещё попрыгаешь... побегаешь!
– Осторожно, - предупредила Юля.
– Мне пять швов наложили.
– Все твое хозяйство заштопали, да? И печать поставили?..
– Колготин взглянул на стол, теперь только заметил продукты.
– У тебя появились бабки? Откуда?
– Врач дал. Между прочим, он очень известный хирург.
– Трахнул тебя, да? Перед тем, как заштопать? Или ты мне лапшу на уши вешаешь про швы?
– У тебя одни глупости на уме, - терпеливо сказала Юля.
– Ты хоть помнишь, во что превратилась моя куртка и джинсы?
– Во что?
– Колготин помнил, как её ударила машина, свалила на тротуар... Он понял, что теперь она точно не пойдет завтра на вокзал, взбесился и набросился на какого-то прилизанного хмыря в галстуке. А куртка... какая, на хрен, куртка?
– В тряпье. И все из-за того, что он сбил меня. Поэтому дал деньги, сказал, чтобы я купила
– Давай, давай, расскажи еще, как он тебя всю ночь штопал! Ходишь, значит, ноги целы. А бабки он тебе не за то дал. В больницу на одну ночь не кладут!
– Я и не была в больнице. Он отвез меня к себе домой, и там оказал помощь. В больнице же надо объяснять, как все случи лось.
– Ага, домой!
– понимающей ухмыльнулся Колготин.
– Значит, трахнул и заплатил.
– Нет. Он спал в другой комнате, и ни о чем таком даже и не думал. Понимаешь, Вася, есть люди, у которых кроме скотских мыслей, есть ещё и нормальное, человеческое отношение к раненой девушке.
– А у меня скотское?
– У тебя скотское, - сказала Юля и, видя, что Колготин со бирается ударить её, резко предупредила.
– Не вздумай давать во лю рукам. Хотя между нами ничего не было, он очень злой на те бя. У машины что-то погнулось, и он считает, что ты виноват.
– Я?! Ни хрена себе!
– Да. Ты ведь гнался за мной. Он сказал, что если ты ещё раз позволишь себе такое, приедет, привяжет тебе к ногам верев ку и выбросит за окно. Повисишь час-другой, поймешь, что можно делать, а что нельзя. Одно мое слово - так оно и будет.
Колготин снова болезненно мотнул головой, потом с опаской посмотрел на окно и плюхнулся на расшатанную кухонную табурет ку.
– Заткнись, ты, дура ростовская! И не надо меня пугать, понятно? Дай лучше глянуть, что там у тебя за швы? Может, как-нибудь проскочим через них, а?
Юля быстро расстегнула джинсы, приспустила их, показывая белые бинты.
– Видишь? Нельзя даже прикасаться, я еле хожу. Так что, придется подождать, Вася.
Бинты убедили Колготина. Он с тоской посмотрел на тарелку с колбасой и сыром.
– А выпить ничего нету? Голова трещит...
Юля достала из холодильника бутылку водки.
– Но только сто грамм. У меня есть серьезный разговор к тебе.
– Давай!
– махнул рукой Колготин.
Он жадно вылакал полстакана водки, зажевал куском колбасы и с облегчением вздохнул.
– Все-таки и от такой дурной бабы какая-то польза есть. Жалко, что швы наложили, охота пошурудить там у тебя... Ну, че го хотела сказать?
– Он мне дал сто долларов. Я разменяла - получилось четы реста сорок тысяч рублей.
– Ну и что? Мог бы дать больше. Шмотки, это ладно, а ране ние? Этот, как его... моральный ущерб возместить? Ты бы намек нула, что нужно дать пятьсот.
– Больше можно взять самим, - сказала Юля, осторожно приса живаясь на другой стул.
– Как это - взять?
– Ты все время твердишь, что здорово разбираешь в замках, любой можешь собрать и разобрать с закрытыми глазами, так?
– Так.
– И открыть любой замок для тебя - пустяк, верно?
– Ты что, сомневаешься?
– Нет. А ещё ты говорил, что мог бы ограбить любую кварти